Чебурашка

Кузов покрасили в горчично-золотой цвет. Кто бы поверил, но покраску организовал Хаблюк. Он договорился у себя в гараже и там спецы намешали охрененную краску. Так что теперь идёт сборка всего, что было снято.

Помогают дядя Валя и отец. Он достал резину, а Валентин подогнал новенькие диски, ну и кучу всего прочего. Бабла на это дело уходит хренова туча. Но зато мой Чебик становится настоящим красавчиком.

Время летит и за всеми этими делами незаметно наступает зима. Заворачивают морозы, вырастают сугробы, в квартирах становится жарко от пышущих огнём батарей, а дни делаются короткими, отдавая темноте всё больше и больше прав. В воздухе появляется предчувствие Нового Года. Пока ещё смутное, но с каждым днём обретающее всё большую уверенность.

У меня всё хорошо, просто отлично. Я иду по своему плану, не отвлекаясь на разные глупости. Уверенно двигаюсь вперёд. С Викой особых подвижек нет, но у меня и времени нет, чтобы активно ей заниматься. Ничего, никуда она от меня не денется. Однозначно.

Я даже не запариваюсь на этот счёт. Если я одержу верх над Цепом… Блин, не если, а когда! Когда я одержу верх над Цепом, она уже никуда от меня не денется. Гарантирую. Я ей и не дам уже соскочить с крючка. Так что, последние вольные денёчки догуливает. Цыпочка.

Вот только с медитациями происходит какая-то хрень. И даже не какая-то, а полная хрень. Чем меньше во мне остаётся неудачника дока, тем труднее становится будить Тёмного Доктора. Чем лучше и правильнее я становлюсь, тем реже в моей голове включается красный световой меч.

И я не знаю, что с этим делать. Не уверен, что зависимость именно такая, но факт остаётся фактом. Тёмный Доктор от меня отдаляется. Ну, не в зимнюю же спячку он впадает, честное слово…

Сейчас я снова лежу на полу и пытаюсь достучаться до спящего богатыря в кольчуге и шлеме. Настоящий Илья Муромец. Просыпайся! Просыпайся, Доктор. Я собираю всю волю, всю энергию и… всё рассыпается, потому что кто-то жмёт кнопку звонка. Видение исчезает, и я с недовольным видом поднимаюсь.

Иду в прихожую и открываю дверь. В квартиру врывается Катя. Заснеженная, румяная и взволнованная.

— Катька! — смеюсь я. — Ты похожа на снеговика!

— Ой, там такая метель, — отвечает она снимая шаку и мотая головой. Волосы рассыпаются, налезают на глаза и она привычно сдувает чёлку, выпятив нижнюю губу.

— Проходи, — отступаю я, давая ей больше места.

— Артём, — серьёзно говорит она. — Кое-что случилось.

— И что же? — удивляюсь я.

— Кое-что важное.

— А именно?

Она расстёгивает спортивную сумку и достаёт из неё бумажную папку.

— Я разбирала рукописи твоего дяди…

— Да, я знаю, но это уже сто лет длится.

— Правильно, — кивает она. — Но не в этом дело. Возьми.

Я беру папку из её руки.

— Это рассказ.

— Рассказ? — поднимаю я брови. — И что, думаешь, стоит его номинировать на Ленинскую премию?

— Открой, — серьёзно говорит она.

Я задерживаю на ней взгляд и невольно улыбаюсь. Растрёпанная, румяная и взволнованная. Она стоит посреди прихожей и с её цигейковой шубки стекают капли тающего снега.

— Открой! — настойчиво повторяет она. — Там что-то очень и очень интересное.

— Ну, ты меня прямо заинтриговала.

Я открываю папку и вижу небольшую пачку из листов с отпечатанным на машинке текстом. Пожимаю плечами.

— Что? Читать что ли?

— Читай!

— Ну, ты раздевайся пока.

— Читай-читай!

— Хорошо-хорошо…

Я откашливаюсь и начинаю читать вслух:

— Боцман. Рассказ… Что?

— Боцман!

— Боцман?

— Да, Тёма, Боцман. Тот самый, ты слышишь? Это про того самого Боцмана! Про него и про жёлтый «запорожец»! Да читай ты уже!

26. Моя жизнь среди пиратов

С раннего детства Лёша грезил морем. Его пленяли истории про пиратов, приключения и таинственные клады. Ром, абордаж, морская пена, крепкий солёный ветер и необитаемые острова — вся эта романтическая чушь накрепко въелась ему в голову. И не только ему. Все мальчишки в детдоме мечтали о дальних странствиях.

Это и понятно. Жизнь маленького Лёши была не сахар. Так что желание вырваться из душного ада действительности, сладкая грёза о свободе, и независимое превосходство джентльмена удачи над всем миром стали мечтой всей его жизни. Его и Сани, его единственного друга. Лёшу прозвали Боцманом, а Саню — Парусом…