Чавивафа

— Я достаточно сильный, чтобы быть добрым, — Чечеманга прижался к ней, грел, как надо, — Это расчет. У меня внезапность, лучше подготовленные бойцы, мои ружья из Екунды, намного лучше разбойничьих ружей из Западноморья. И мы на машинах. А разбойники не будут биться насмерть. У них вокруг целая Мотогорофа тех, кто не будет защищаться. Не останутся без добычи. Так что я умный. Вот ты слабая женщина, зло — для тебя правильный выбор линии выживания. Поэтому ты Ведьма.

— И ты лежишь со мной рядом? — фыркнула Шаука, — Это не входит в твое задание. Не боишься? Какой у тебя в этом умный расчет?

— Никакого. Ты мне очень нравишься. Это не умно, но это и не может быть умно.

— Может, я тебя уже околдовала? Может, это уже не ты говоришь, а моя магия в тебе? Не боишься?

— Мы все когда-нибудь умрем. Нечего бояться.

Шаука отвернулась. Благородный воин не позволил себе ничего больше слов. Утром быстро перекусили лепешками, чаем и вареньем, двинулись в путь. Чечеманга стоял в кузове, вцепившись в кабину, смотрел по сторонам и вроде сиял от радости, наверное гордился, что признался в любви красавице, победил разбойников и что он так молод и прекрасен. В кабине попутчиком в этот день стался Тембез. Старик воткнул в уши пипки и слушал на дорогом телефоне музон. Улыбался широко и блаженно, что-то мыча и барабаня сухими длинными пальцами по бардачку. Вокруг становилось чуть больше одиноких деревьев, дорога петляла от оазиса к оазису, на горизонте мутнели тучи огромных стад антилоп или коз. Тут уже была Млезичанга, недалеко влажные леса Дунгизы и Махалигизы и было больше жизни.

Ведьма думала, как же круто все-таки учат свой молодняк красные маги в Екунде. Конечно, она всегда знала, что Аскеры — мощный Орден, держащий порядок в Мотогорофе, Мажимсите и Дунгизе. При них только и стала возможна буйная торговля в саванне. На их поддержку опирались те князья и цари, что пытались строить у себя в странах что-то вроде цивилизации. Аскеры охраняли храмы, университеты, банки и мосты. Карали разбойников, должников и людоедов, помогали при землетрясениях и потопах. Вторая военная сила на Континенте после Гувуманги. Но все эти могучие системы ведь состоят из людей, которые слабые и глупые… Другой бы струсил перед ее чарами или потек бы дерьмом. А этот прям светлячок… Даже не приятно портить. Или это все напускное? Кольни поглубже и покажет свое обычное заурядное нутро животного самца?

Шаука смеялась сама себе, думая, попробовать ли замутить с ним, привязать, чтоб расставшись после выполнения миссии, сох и страдал. Чтоб бросил Орден, предал свою Красную Звезду и пришел к ней. Смотрела на белых парящих птиц в синеве среди уже появившихся облаков, свидетельствовавших о приближении края Мотогорофы. Мяла теребила в смуглой ладошке колдовской браслетик, следила глазами за легко несущимся в высокой траве веселым рогатым козлом. Мечтала о страстной Любви, такой, чтоб сожгла весь мир вокруг, чтоб все в золу… Или хотя бы о милом приключении и беззаботном флирте с завидным красавцем.

Желая миновать базу пришельцев недалеко от Бушбуя и армейские посты на границе, свернули с дороги и пошли проселком восточней. Тембез не возражал, хотя и уверял, что в случае чего у него документы в порядке. Тряслись на ухабах, но пыли было меньше, наткнулись на родники, пополнив канистры водой. Наспех перекусили, слыша носом впереди запах леса, Там Дамудунья, имперское приграничное княжество.

До Рембобуша оставалось еще около сотни километров, решили несмотря на уже ночь, не оставаться на окраине степи на ночлег, а ехать до города через лес, там ночевать в отеле. Дорога вела через плотные заросли, где не было видно ни звезд ни луны, не то что ближайший поворот. Однако ж впереди что-то все-таки мерцало бледными огоньками и вроде что-то пели. Шаука ясно почуяла прикосновение тени. Как будто погружаешься в ночной пруд с едва прохладной водой. Предложила не ехать дальше, но Чечеманга, конечно, был слишком храбр и глуп, а Тембез слишком любопытен, поехали дальше, убрав фары и сбавив газ. Ведьма чувствовала, как холодная вода волнами прокатывается по коже, а в ушах на непонятном языке но совершенно ясное требование остановиться. Купец тоже что-то чуял, нервно теребя четки и стреляя глазками по кустам.

Было уже близко, когда белые огоньки вдруг погасли и все стихло. Выкатились на перекресток, где уже никого не было, только примятые лопухи по обочинам и следы на дороге от колес и сапог. Хотя кто-то остался — у дороги лежал человек странно раскинув руки. Дальше, у поворота вроде еще такой-же. Встали, вышли из машины. Чечеманга присел, потрогал пульс у лежавшего ближе всех:

— Мертв, — посветил фонариком в сине-зеленое лицо трупа, — Давно причем.

Из темноты дороги раздался гулкий топот копыт и грозный окрик:

— Всем стоять! Руки за голову! Что творите здесь? — На свет фар показался десяток верховых в красных мундирах, наставивших на путешественников ружья.