Чаткальский тигр

Гулгун тотчас заметила его. Быстро распрощалась с подругами и побежала к машине. Караджан открыл правую дверцу. Гулгун опустилась рядом с ним и еще раз помахала девушкам, которые вышли проводить подружку, чтобы увидеть ее мужа.

— Не заставила вас долго ждать? — спросила Гулгун, когда отъехали.

— Я специально приехал немножко раньше, чтобы со стороны полюбоваться, как ты щебечешь в своей стайке. Моя Гулгун всех красивее, всех умнее.

— Всех болтливее, — подхватила Гулгун. — Знали бы вы, о чем мы «щебетали», упали бы от смеха.

— О чем же?

— Разговорчики, не имеющие никакого отношения к медицине. Уж и не знаю, выйдут ли из нас когда-нибудь врачи! У старух, говорят, одна забота — моточки, клубочки, а у нас в голове — только тряпки, наряды.

Караджан улыбнулся.

— Женщине это не возбраняется.

— На днях должна была состояться свадьба одной девочки с нашего курса. Уже пригласила нас всех. А в последний момент раздумала… Купила себе сумочку, ждала, что жених восхитится, ее вкус похвалит, а он и говорит: «Зачем на пустяки деньги тратишь?» И сразу ей показались и уши его смешными — торчат из-под кепки, и рот слюнявым. Словом, раздумала.

— Ха-ха-ха! — зычно рассмеялся Караджан. — Молодец! Хорошо сделала!

Они свернули на Пушкинскую улицу, миновали автовокзал.

— А мы правильно едем? — спросила Гулгун.

— Да. Или тебе надо заехать…

— Нет-нет, я предупредила Мархамат-апа и Таманно, что сегодня поеду в кишлак. Они знают, почему я сегодня к ним не приду.

— Значит, все обстоит прилично и плов, так сказать, заработан честно?

— Конечно, я всегда говорю правду. Лгать — не уважать себя.

Караджан резко нажал на тормоз. Завизжали колеса. Едущая позади машина чуть не наскочила на них. Объезжая слева, водитель гневно сверкнул на Караджана белками вытаращенных глаз. Они остановились в тени тополей как раз напротив гастронома. Гулгун забеспокоилась, подумав, что, может, обидела мужа каким-нибудь словом. А он положил руку на спинку ее сиденья и сказал:

— Поцелую-ка я тебя за твои мудрые слова.

— Вы для этого остановили машину? Сумасшедший. Стыдно ведь. Вон люди ходят.

— Коль плов заработан честно, люди не осудят.

Запрокинув голову жены себе на руку, он стал целовать её и забыл обо всем на свете. У Гулгун замерло дыхание, ослабли руки. Она легонько отстранила его и смущенно опустила голову. Машина взревела, пробуксовав, сорвалась с места и помчалась по асфальту.

— Сперва заедем в Янгикурган, — сказал Караджан.

— Я сообщила родителям, что сегодня приеду. Если задержусь, будут беспокоиться.

— Я предупредил их. Сказал, что сегодня ты в Сиджак не попадешь.

— По тому принципу, о котором сказал наш знакомый поэт?

— Амир Равнак, что ли?

— Помните, как он сказал? «Я заранее скребу то место, что может почесаться!» Ха-ха-ха-а!.. — Гулгун прыснула.

— И вы так же… — она положила голову на плечо мужа. — А знаете, я волнуюсь. Вдруг не понравлюсь вашим дядьям и тетушкам…

— Понравишься.

— А сколько их у вас? Много?

— В одном только Янгикургане полкишлака.

— А это ничего, что я так одета, не по-деревенски?.. Может, мне все же стоило сначала заехать домой и переодеться?

— Ничего. Сейчас в кишлаках не хуже одеваются…

Гулгун действительно пришлась по душе всем янгикурганским родственникам Караджана. Она не смущалась общества мужчин, как большинство горянок, а вступала с ними в беседу. Предположив, что им хочется доподлинно узнать, с каким родом-племенем они породнились, она подробно поведала о своем отце, о том, как он воевал на фронте, а возвратись домой инвалидом, не стал бездельничать, как некоторые, а любимым делом занялся — сады выращивает, новые сорта фруктов выводит. Вблизи Сиджака почти каждое дерево его руками посажено.

— Самое благородное дело на земле — сажать деревья и копать колодцы, — заметил один из старцев.

Гости занимали тесную мехмонхану в доме Кандил-буви. Окна отворили настежь, но было душно. Девушки, заглянув в дверь, выманили Гулгун во двор. Показали ей ласточек, вьющих гнездо под навесом айвана, потом повели погулять по саду, сплошь заросшему цветами. Гулгун сразу подружилась с девчатами. Веселая, находчивая, она быстро завоевала их симпатии. Когда они возвратились с прогулки, Караджан заметил, что двоюродные сестры, племянницы уже подпали под обаяние его жены и пытаются подражать ее городским манерам.

Гулгун особенно понравилась одна бойкая девушка. Заливаясь звонким смехом, она рассказала ей про местную гадалку. Гулгун даже не сразу поняла, в самом деле живет здесь такая гадалка, или это просто смешной анекдот.