Часы Ираза

Старый мальванец достал пергаментный свиток и вручил его солдату. Листок надо было держать двумя руками, иначе он скручивался; читая документ, охранник выпустил алебарду и неловко придерживал ее согнутой рукой. Наконец пергамент с шумом свернулся в трубку, и Карадур получил его назад.

– Проходите, господа! – сказал солдат и в знак приветствия поднес кулак к бронзовому нагруднику.

Он с лязганьем повернул большую медную ручку и отворил створку тиковой двери. Заскрипели петли.

Внутри было пыльно и мрачно, как в пещере. После яркого солнца казалось темно, хотя на каждом этаже были окошки, пропускающие свет – правда, довольно тусклый из-за накопившейся на стекле грязи.

Справа виднелась главная лестница. Будто выросшая из пола, она спиралью обвивала башню; на этажах имелись лестничные площадки, откуда можно было попасть в многочисленные каморки, встроенные в здание. Лестницу окружало пустое пространство, уходящее в сумрачную высь.

На первом этаже заметны были кое-какие части механизма: свисающие сверху цепи, веревки и сбоку мельница с конным приводом. Мельница представляла собой вертикальную ось с поперечиной наверху. С концов поперечины свешивались сбруя и хомут. Упряжь болталась просто так, мельница бездействовала.

– Что это? – спросил Джориан.

– Стрелки движет вода, поэтому, когда часы ходят, надо ежедневно перекачивать воду из ямы в резервуар наверху. Видишь мельницу? В нее впрягается пара мулов, они вращают ось, за счет всех этих колес и цепочек насос приходит в действие. Да ты сам лучше меня разберешься. После того как часы встали, мулам нашли другое применение. Привет, Сейхол!

В углу зашевелилась куча тряпья, из-под которой показался сонный рабочий. Он поднялся с полу, и на его коричневом лице прорезалась улыбка, обнажившая ряд кривых желтых зубов.

– А, доктор Карадур! – воскликнул рабочий и сказал еще что-то по-пенембийски.

«Верно, спросил, надо ли ему наверх», – подумал Джориан.

– Да, – сказал Карадур. – Сколько ты весишь, сынок? – спросил он Джориана.

– Был сто девяносто, когда взвешивался в последний раз. Когда переваливаю за двести, начинаю расстраиваться. А в чем дело?

– Нужен противовес. – И снова обратился к служителю лифта: – Ну, скажем, триста двадцать пять.

Сейхол потянул за свисающий шнур; тихонько зазвенел колокольчик.

– Ты тоже заходи, – сказал Карадур.

Чародей шагнул в большую деревянную коробку с открытым верхом, футов шести в длину и в ширину; со всех сторон в ней были прибиты поручни, а над головами возвышалось нечто напоминающее портал крана. К этому сооружению была прикреплена цепь, уходящая вверх за предел видимости.

Сейхол ухватился за другой шнурок и дернул тринадцать раз с небольшими промежутками. Затем снова потянул за первый шнур – дважды. Зазвенел колокольчик.

– Что это он делает? – спросил Джориан.

– Подает сигнал тем, кто наверху, чтобы загрузили в другую кабинку противовес – триста двадцать пять фунтов, сколько мы с тобой вместе весим. Держись покрепче!

Джориан вцепился в ближайший поручень; кабинка, качнувшись, поползла вверх.

– Клянусь медной бородой Зеватаса!.. – воскликнул он, глядя вниз через бортик.

– Не делай резких движений, – предупредил Карадур, – а то кабинка закачается, как маятник.

Лифт подымался, исчезали где-то внизу ступеньки лестниц и каморки. Стены медленно приближались: башня имела форму конуса. На шестнадцатом этаже мимо них проехала вниз еще одна кабинка, нагруженная чугунными гирями. Сверху все громче раздавался шум шестеренок и храповиков.

Кабинка остановилась; Карадур проворно вылез из нее, Джориан – следом. Двое потных, мускулистых иразцев отдыхали: они только что приводили в движение маховые колеса, вращая рукоятку коленчатого рычага.

Ось, на которой сидели эти колеса, соединялась зубчатой передачей с огромным цепным колесом, установленным на самом верху, в центре башни. С одного конца цепи, перекинутой через колесо, свисала кабинка лифта, доставившего Джориана с Карадуром наверх, а с другого конца – нагруженная кабинка, которая встретилась им по пути. Зубчатую передачу запирала собачка.

Джориан присвистнул и, поежившись, поглядел вниз:

– Ни разу в жизни так не пугался, даже когда принцесса Яргэли, лежа со мной в кровати, превратилась в ползучее чудовище.

– Это ты-то испугался, сынок? – удивился Карадур. – По-прежнему любишь на себя наговаривать?

Джориан улыбнулся через силу:

– Теперь не так часто, ваше святейшество. Да и вряд ли эти ребята понимают по-новарски.

Он подошел к окну. Внизу раскинулся Ираз: широкие прямые проспекты, удобные для процессий, прорезали паутину маленьких улочек и бульваров, расходящихся в стороны под разными углами. На фоне красных черепичных крыш ослепительно сверкали на солнце металлические купола храмов и других общественных зданий – словно драгоценные камни, рассеянные по красному покрывалу.

– Вот это да! – изумился Джориан. – Скажи, Карадур, вон там – королевский дворец? А вон тот – храм Угролука? А там Дворец Познания? А где наше жилище?

Карадур назвал наиболее заметные здания.