Часть 1

Вопреки всеобщему мнению, Лужин вовсе не был бесчувственным чурбаном с одной извилиной от фуражки. Он прекрасно понял, какой косяк запорол, поддавшись своим эмоциям и не послушав отца с матерью. И чем он отныне обязан Ивану. Олег, давний друг и тот, вникнув в произошедшее, и представив, ЧТО грозило его жене и дочери, просто измордовал Стаса. Да и остальные парни от себя лично добавили.

А Лужин даже не сопротивлялся.

Только мама, подойдя к нему вечером, нежно обняла и поцеловала и, глядя на злую Ирину, гремящую посудой, тихо прошептала.

– Она простит тебя, Славочка, обязательно простит.

"Мам, ещё бы люди меня простили…"

Комната, предоставленная во временное пользование Ивану, была чудо как хороша! Даже деревянный коттедж в Юрьево ни шёл ни в какое сравнение с этим монументальным сооружением. В этом доме было ПРОХЛАДНО! Отвыкшему, при постоянной жаре и духоте, от этого чуда Ивану поначалу было очень непривычно, но зато как это было здорово! Прохлада! Ура! Виват! Маляренко наслаждался покоем и комфортом. Марья не отходила от него ни на шаг, чётко выполняя все установки Дока. Иван выспался, отдохнул и залился горячим бульоном на три года вперёд. А потом, на четвёртый день его пребывания здесь Док счёл, что "клиент дозрел", дал отмашку и к нему "на приём" косяком пошёл народ.

Сначала заявилась вся Лужинская семья. Дядя Гера и разукрашенный во все цвета радуги Станислав скромно расположились около двери, Надя, Ирина и Анютка подошли к кровати "больного" и совсем уж было собрались объясниться Ивану в любви, как вперёд вышел дед. Под пронзительно-недовольным взглядом старикана Ивану вдруг стало очень неуютно.

"Эге! Что-то будет…"

– Ну чего? Всё лежишь? – Голос деда был сварлив и скрипуч, как несмазанная дверь. – Ты, внучёк, давай, выздоравливай. – Иосиф Гансович развернулся и потопал на выход.

"Всё? Уф! Пронесло! А с этими то что?"

Семейство Лужиных, выпучив глаза, смотрело вслед уходившему деду. Судя по их отвисшим челюстям, обращение "внучёк" из его уст было чем-то вроде Нобелевской премии. Обстановка в комнате враз переменилась. Иван кожей почувствовал, что она, эта обстановка, стала ДОМАШНЕЙ.

"Эге! Ну-ну…"

Женщины, позабыв обо всех приготовленных речах, усиленно улыбались, трясли головами и бочком продвигались к выходу. Оставшиеся в комнате мужчины просто молча кивнули и тоже вышли.

"Не понял!"

Потом, одна за одной, пошли женщины со своими вернувшимися мужьями. Все эти аудиенции были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. Бабы рыдали и целовали Ваню в щёчку, мужики невнятно благодарили и жали руку. Самым прикольным было второе посещение Алины Ринатовны. Сначала она согласно "программы" посетила Ивана со своим новым мужем – весёлым молодым парнем, который, наверное, был даже моложе супруги. А потом, уже поздним вечером, она пришла одна.

– Маша, ты не оставишь нас одних?

– Марья! Останься. – Иван смотрел на Алину и не мог определиться со своими чувствами к ней. Их вообще не было! Никаких!

"Уф! Хорошо!"

Иван успокоился и с интересом стал ожидать продолжения. Маша, до этой секунды напряжённо ожидавшая реакции своего мужчины, моментально уловила его настроение и тоже расслабилась. Самое интересное, что Алина это тоже почувствовала и, слабо улыбнувшись, дружески похлопала Ивана по плечу.

– Нам, наверное, уже не о чем говорить, так?

Иван смотрел в знакомые серые глаза.

"И чего я в ней нашёл?"

– Так.

Алина встала и своей фирменной танцующей походкой вышла вон.

Маша заперла за ней дверь и хулигански подмигнула.

– Хочешь дам?

Иван от неожиданности закашлялся.

Выползший к концу недели из дома Маляренко, опираясь на костыль и плечо Марии, стал гораздо более подробно изучать сам посёлок и его окрестности. За эти дни все последствия налёта были ликвидированы, и ни что уже не напоминало о той страшной ночи. Звонарёв, поднявшийся в местной табели о рангах ещё на одну ступеньку вверх и ставший первым заместителем Надежды Иосифовны по хозяйственным вопросам, вовсю припахал и бывшую рать Станислава и немногочисленных пленных. Народ, крепко вздрюченный женской половиной населения, ударно впахивал, укрепляя частокол и достраивая мастерские. С домами решили немного повременить, хоть лето и закончилось, но до зимы было пока далеко.

Вокруг посёлка, за огородами, на холмах, шумели сосны и деревья, здорово смахивающие на кипарисы. Речка, бежавшая вблизи, была куда полноводнее всех ручьёв, виденных здесь Иваном. Женщины дружно копались на огородах, а ребятня, с криками и гиканьем, носилась с палками между домов. Идиллия.

Маляренко оглянулся на подругу. Глаза Марии были затуманены – мысленно она была где-то совсем далеко.

– О чём задумалась?

– Ой! – Маша смутилась, словно её поймали за чем-то неприличным. – Ни о чём!

На самом деле она смотрела на чудную полянку на другом берегу реки и мечтала о том, что там у неё будет дом. И в этом доме будут жить её дети. Она украдкой взглянула на Ивана. Его дети.

– Ни о чём! – Маша старательно и очень ненатурально улыбалась.

"Ну-ну!"