– Здравствуйте, Надежда Иосифовна! – Маляренко вскочил на ноги и галантно, без намёка на шутовство, поклонился. – Наслышан, наслышан о вас!
Баритон Ванюши был полон бархата.
– Позвольте представиться, Маляренко Иван Андреевич. Увы, по какому-то злому стечению обстоятельств, сейчас наипервейший враг вашей, глубокоуважаемой, семьи.
Комната замерла. Было слышно, как на улице звякают ложки.
– Надя. Знаете Иван, думаю, что вы уже не 'наипервейший' враг. Да и враг ли вообще. Спасибо Вам. И вам, Сергей Геннадьевич. Без вашей помощи мы бы долго не продержались. – Было заметно, что женщина держится лишь громадным усилием воли.
– Эй! Там! В доме! – Голос с улицы разорвал тишину. Все вздрогнули и как-то одновременно выдохнули.
– Эй! Мужик! Давай поговорим!
– Прошу меня извинить! – Иван галантно взял даму за локоток и отвёл её к женщинам.
– Чего тебе?
Лужин вдруг взвился и, яростно размахивая руками, принялся что-то мычать.
– А тебе чего?
Иван отвернулся к окну и отодвинул баррикаду. За разбитым стеклом, снаружи, оказалась прижата плотная плетёнка. Рассмотреть говорившего было можно, а вот выстрелить – нет.
'Предусмотрительный, собака!'
– Ну давай, поговорим. Ты кто?
Из дальнейшей, вполне себе мирной и интеллигентной беседы, Маляренко выяснил, что имеет дело с почти что коллегой. Витя оказался бывшим начальником маленького хуторка, благополучно разорённого Лужиным-младшим, а ныне он состоял в должности 'ходока', то есть поисковика.
'Ну-ну, на юге и востоке, говоришь, у тебя есть кому ходить?'
Иван презрительно оглянулся на сгорбившегося дядю Геру. Надя стояла рядом с мужем с абсолютно каменным лицом.
Поболтав о том, о сём, минут пять Витя перешёл к делу.
– Слышь, Вань, бросай ты их. Ну не знали мы, что эти тёлки твои знакомые! Да и что, убудет с них, что ли. Живы и ладно! Ты, что, думаешь, спас семью и этот скот Стасик тебя расцелует? И всё забудет? Ну конечно!
– Я на это как-то и не рассчитывал.
– Вот и я о том. Ты что думаешь – ты в рай попал? В цивилизацию? Да это всё мной построено. Мной! И вот им. И им. – Витя выталкивал вперёд измождённых почерневших мужиков. – Это они на разборе руин надрывались, пока эти уроды тут жировали. Они! И я.
Иван насмешливо смотрел на сгрудившихся Лужиных. Казалось, что Надежда сейчас заплачет.
'Получите, суки. Может проймёт вас…'
– Они просто рабовладельцы. И убийцы.
– А вы?
– И мы тоже. Но мы только мстим. Послушай, Ваня. Я на тебя за ночь не в обиде. Родни у меня тут нет. Порезал народ и ладно. Но ты пойми, нам женщины очень нужны. Без них у нас нет будущего. Насилия над ними не будет. Обещаю. И тебя не тронем. Просто уходи. Ты тут ни при чём. Ты враг моего врага. Значит, можешь быть другом мне.
Ваня посмотрел на вихрастые лопоухие головки малышни, на женщин, с надеждой ждущих его решение и отвернулся. За его спиной, с заряженным арбалетом, встала Маша, взяв под прицел дядю Геру. Семёныч потрясённо застыл.
– Ваня, не верь ему! Я не Лужин. Я вот – простой работяга. Не верь ему!
Поняв, что Ивана не так просто сковырнуть с его места, Витя принялся обрабатывать Дока, пообещав ему всё, что он захочет. Через три минуты уговоров, доктор подошёл к окну и десять минут торговался насчёт своего будущего. Будущего своей жены и ребёнка. Витя даже пообещал достроить его дом и сделать министром здравоохранения. К этому времени Ваня уже спокойно сидел в углу и с интересом наблюдал за присутствующими в комнате. Никто, кроме доктора, не выражал желания выйти.
'Интересно. Не хотят выходить. Понятно с семьёй. А остальные что? Ну ладно… посмотрим.'
Надя, обняв дочь, тихо плакала, отвернувшись от мужа.
'Хоть её проняло'
Док взял на руки ребёнка и, подталкивая упиравшуюся жену, вышел из дома.
– Ваня. Не тупи. Выходи и иди себе с Богом!
Маляренко смачно плюнул в съёжившегося Лужина и пошёл к двери.
– Только я не один. Со мной подруга. И друг с женой. Знаешь Звонарёва?
– Это строитель, что ли? – Голос с улицы обрадовано пресёкся. – Знаю. Пусть уходит.
Женщины в доме закричали. Негромко, тоскливо и безнадёжно. Их бросили все защитники. Даже чужие.
'Сейчас на колени упадёт, дура…'
– Надя. Не надо. Это не поможет. У неё спроси. – Иван кивнул на Алину и вышел на улицу.
Витя оказался высоким худющим мужчиной лет сорока.
'Ровесник. Прости меня, Витя. Пожалуйста, прости. Тебе не повезло. И ты ошибся…'
Иван вытащил из-за спины мачете. Виктор нахмурился, а мужики подобрались и взялись за копья.
– Парень, ты чего? Не дури.
'Кроме женщин и детей, кроме женщин и детей…'
– Ты не прав.
Над ухом Ивана коротко свистнуло и Витя, поймав лбом арбалетный болт, без звука рухнул на землю. Иван заорал что-то матерное и огромными прыжками бросился прямо на врага.
'Во, бля, я даю! Во, бл…'
Глава 4.
В которой судьба Ивана закладывает очередной крутой вираж, а сам он отправляется проверить некую информацию.
"Ни что на земле не проходит бесследно…"
А.Градский
"Где я? Что со мной? Я умер? Почему вокруг звёзды? Я в космосе?"
– Ау! Люди! Здесь есть кто-нибудь?
"Чёрт! А где же моё тело? А руки?! Чёрт! Я ничего не вижу! Аааа!"
– Не поминай чёрта, сын мой!
– Кто здесь? Кто ты такой?