– Повежливее, неуч! Ты всё-таки у меня в гостях!
– Я умер? Ты Бог?
– Хе хе хе. Дошло, наконец?
"Ээээ…"
– Я не верю… в вас.
– Ну, это ничего. Главное, что Я в тебя верю.
– Где я?
– Хе хе хе.
"Ээээ… Что за…?"
– Где я? Что со мной?
– Хе хе хе. Что, сучок, зассал?
"Не может быть!"
– Ванька?
– Для кого Ванька, а для тебя – Иван Сергеевич, понял? Сучччок.
– Как? Откуда? Где мы?
– Не знаю я, где мы. Я даже не знаю – кто мы.
– Ты у меня в голове?
– Дурак, что ли? Как я могу у тебя в голове оказаться? Я же умер давным-давно.
"Точно. Я псих."
– И нифига ты не псих. И это тебе не мерещится. И я не у тебя в голове. Расслабься. Есть много вещей, о которых ни ты, ни я преставления не имеем. Просто ты пришёл со мной поговорить.
– Я пришёл?
– Ну да. Жизнь, я смотрю, у тебя чересчур весёлая там идёт. Так что ты, я думаю, часто будешь заглядывать.
– Ты за мной смотришь?
– Не придирайся – это оборот речи такой. Да! Извини, за ложное направление. Ты там всё выкопал?
– В смысле?
– Неважно.
БУМ.
"Что за…?"
– Это что?
– У нас мало времени. Копай дальше. Ты как? Потомством там ещё не обзавёлся?
– Да что это?
– Сделай это. Не хочу, чтобы наш род прервался и что все мои усилия были напрасны.
– Тебе пора.
– А?
– Не тупи, сучок. Ещё "свидимся". Надеюсь, нескоро.
Хххх!
– Тётя Надя! Он ОЖИЛ!
"А потолки они классно сделали. Видно, что крепко. А это ещё кто? Алина. Ну надо же. Во. Ещё тётка какая-то незнакомая. А ну вас всех. Я лучше посплю!"
Новость о том, что покойный, которого успели оплакать и уже собирались похоронить, ОЖИЛ, облетела посёлок со скоростью степного пожара. Народ, дружно бросив все дела, рванул к дому Лужина-старшего, где, на хозяйской кровати ныне возлежал "воскресший". Звонарёв выпер из дому всех, включая хозяев, сделав исключение только для Марии и Дока, который с изумлением щупал пульс у вполне живого "покойника".
– Давно это со мной? – Иван, был непривычно рассеян, словно мысли его были заняты чем-то другим.
– Да уж полдня прошло. – Док, от которого привычно несло бормотухой, цепко и профессионально осматривал пациента. Если не считать десятков ссадин и мелких порезов, густо покрывавших тело Вани, то он был в полном порядке. Док достал зеркальце и, поймав лучик, проверил реакцию зрачка. Норма.
"Обалдеть! Никогда с таким не сталкивался!"
– Ничего не болит?
Иван "вернулся в комнату".
– А? А, нет. Всё нормально. Только слабость какая-то.
"Это мне приснилось! Точно приснилось! Всё!"
– Маша, мы отбились?
Абсолютно счастливая Мария закивала головой и, схватив Ивана за руку, разревелась.
– А-а-атби-и-лись.
Док увёл ревущую девушку, а её место занял ошалело лыбящийся Звонарёв.
– Расскажи. – Иван едва шевелил губами.
И Серый рассказал.
Оказалось, что в итоге спецназ "Иван-да-Марья", как окрестил их дед Ося, перебил почти всех нападавших. Двенадцать человек ночью и ещё восьмерых утром.
Ваню замутило.
"Мамочка! Я не хотел!"
Остальные от ужаса разбежались, но Иван к тому времени был уже… Звонарёв замялся – мёртв. В смысле – забили тебя, Иван Андреевич.
– А тут, на день раньше срока, прибежали наши мужики. В общем – разогнали этих козлов окончательно. В смысле – прочесали все окрестности и известные места обитания этих аборигенов. Кого нашли и убили, кого в плен взяли. Правда несколько человек так и исчезли. И с ними две женщины. Оля и ещё одна, из местных. А Светлана – нашлась. Она всё это время на дереве в центре посёлка пряталась, представь себе!
Иван показал большой палец. На большее не хватило сил.
– И власть, в общем, тут теперь переменилась…
– …?
– Надежда Иосифовна с дедом нынче рулят. Стасу Олег с мужиками морду набил. За дурость. Качественно набил, от души. Да ещё жена ему такое устроила… Лучше б мужики его ещё разок отметелили, чесслово! Так что вот такие дела. Ты поспи лучше и это… я очень рад, что ты не умер.
Голос Звонарёва дрогнул.
– Ты у меня здесь один друг. Других нема.
Заскорузлые и чёрные ладони строителя неумело поправили подушку Ивана и, тяжело поднявшись, Звонарёв вышел из комнаты.
Новости порадовали. Надежда Иосифовна произвела на Ваню самое лучшее впечатление. За посёлок можно было быть спокойным. Он жив. И скоро будет здоров. Жива Маша. Всё хорошо.
Всё хорошо?
"Я псих или не псих? Если псих, то… Что он там говорил – копай дальше? Если что-то ещё найду – то не псих. Просто… что-то неведомое. А если нет? Значит – пора уходить в отшельники!"
Придя, таким образом, к определённому решению, Иван неожиданно для самого себя успокоился и, осторожно повернувшись на бок, заснул.
Станислава трясло. Каждый раз, когда взгляд его падал на детей, Станислава начинало трясти. Как он мог так поступить?! Идиот! Баран! Ублюдок вонючий! Ведь если бы не этот Маляренко, то… От одной мысли, что могло случиться с его ненаглядной Ирочкой, ждущей его ребёнка и с его мальчуганами, Лужина-младшего начинало мутить, а голова начинала кружиться, перед глазами роились цветные звёздочки и хотелось выть. Разбитая морда была ерундой, в сравнении с тем, что он сам чувствовал.