Чаша судьбы

Других же поводов для радости, увы, не было. Мастер Каллахан строго-настрого приказал Соколятам пока оставаться дома, не рваться в столицу и уж тем более на войну. Возмущению Джеримэйна не было предела:

— Значит, пока там такое творится, мы тут будем грядки копать и сорняки пропалывать? Нет, я так не могу!

Элмерик готов был согласиться с ним, но их воинственный пыл осадила Келликейт:

— Вы что, до сих пор не поняли, что нарушать приказы командира — себе дороже? Думаете, мне не хочется бросить всё и рвануть в столицу? Там, между прочим, Орсон. И Риэган. Я переживаю за них.

— А за кого больше? — поинтересовался Джерри, поддев ногой ком земли.

— А это не твоего ума дело!

Элмерик знал, что девушка тоже просилась в разведку вместе с другими котами. И Фиахна был даже готов её отпустить, но после разговора с Майруэн почему-то передумал. Так Келликейт осталась дома — злющая, как сотня болотных бесов, и уверенная в том, что фейри не взяли её с собой из-за смешанной крови.

— Не трогай ты её, — шепнул бард Джеримэйну на ухо. — А то укусит.

Элмерик думал, что Келликейт его не слышит, но кошачий слух оказался острее, чем он ожидал:

— Рожу расцарапаю! Обоим! — на её пальцах сверкнули острые когти.

— Мне-то за что? — бард на всякий случай попятился.

— За то, что болтаешь слишком много. Пойду лучше посплю, пока не убила кого-нибудь.

— Эй, рано ещё спать, день на дворе! — начал было Джерри, но Элмерик зажал ему ладонью рот.

— Хоть минуту помолчи, а? Ну чего ты нарываешься?

Джеримэйн отбросил его руку и поморщился:

— Ещё твоих нравоучений не хватало! Отвянь, а? И без тебя тошно.

Он хотел было уйти вслед за Келликейт, но вдруг увидел, как к ним, напевая, лёгкой походкой направляется Розмари.

— Смотри-ка, — нахмурился Джерри. — Вот у кого забот нет! Всё-то у неё хорошо. Милуется со своим эльфом и горя не знает.

Элмерик пожал плечами.

— А тебе что, жалко? Пусть хоть у кого-то здесь будет хорошее настроение…

— Надолго ли? — Джеримэйн махнул рукой и всё-таки зашагал прочь, по дороге толкнув Розмари локтем в бок.

— Смотри, куда прёшь! — возмутилась девушка, отпихнув его обеими руками. — Слушай, Рик, какая муха его укусила?

— Да всё та же. На войну хочет. Тошно ему дома.

— Нельзя на войну без оберегов-та! Вот ужо наделаю — тогда и пойдём сражаться-та.

У Элмерика глаза полезли на лоб:

— Ты что, тоже, что ли, сбежать надумала?

— Не, — девушка мотнула головой, — я разговор наставников подслушала. Война войной, а Летняя битва не за горами-та. И кому, как не нам, в ней сражаться? Зимой было трудно, а в этот раз ещё труднее будет. Фоморы-та вона повылазили. Нам тут не прохлаждаться надо, а думать, как наставникам-та помочь.

— Да, пожалуй, ты права, — Элмерик почесал в затылке.

Солнце припекало вовсю, и в его лучах волосы Розмари казались золотыми. Глаза лучились уверенностью.

— Я поговорю с Джерри и всё ему объясню, — Девушка дотянулась до цветущей ветки вишни и полной грудью вдохнула сладкий аромат.

— Думаешь, он тебя послушает?

— А куда он денется-та? Он, может, и буйный, дикий, но всё ж таки не дурак. Вам бы обоим делом заняться-та! Тренировками там… Вы же, небось, с самой Зимней битвы толком в паре не работали?

Она была права, и Элмерик, опустив глаза, проворчал:

— Поработаешь тут, как же…

— А ты не отговаривайся! Не только Джерри-та во всём виноват. Ты тоже хорош. Не хотел и не пытался, так ведь?

— Ох, и умная ты стала! — хмыкнул бард.

— Вообще-та, я всегда такой была. Это ты дальше своего носа не видел! Эх, а ведь когда-та ты мне даже нравился, Рик! — Розмари смотрела прямо и морщила нос так, что было непонятно: то ли она сейчас засмеётся, то ли заплачет.

— А теперь, стало быть, не нравлюсь?

Элмерик спрятал руки в карманы и принялся насвистывать весёлую песенку — ему казалось, что так он выглядит естественно и непринуждённо, но Розмари не обманула его нарочитая беспечность.

— Не бойся. Я не стану признаваться тебе в нежных чувствах-та. Тем более что их больше нет. Ты хороший друг, Рик. Но как же здорово, что ты отверг меня ещё тогда-та! Иначе сейчас мне пришлось бы тебя бросить.

— Погоди, — захлопал глазами бард. — Я же тебя не отвергал.

Ответом ему стал ещё более звонкий смех.

— Да ну? А как это тогда называется? Боялся обидеть отказом? Думаешь-та, я не видела, что не нравлюсь тебе? А язык протянуть и прямо сказать-та смелости не хватило, а?

— Не хватило, — не стал отпираться Элмерик. Он опустил голову и распустил пальцем шнуровку на вороте: ему вдруг стало тяжело дышать, а рубаха прилипла к спине. — Прости меня. Я вёл себя, как дурак.

— Вот так бы сразу! — она щёлкнула его по носу. — А то надулся, как мышь на крупу.

— Но я правда не хотел обижать тебя…

— Знаю, — Розмари протянула ему руку. — Ну что, мир? Не будешь больше шарахаться от меня, как бес от огня?

— Не буду, — бард крепко пожал её ладонь.