Час ворона

Зема стоял, нависая надо мной, сидящим на кушетке, словно удав над кроликом. Я глубоко вздохнул и на выдохе вскочил с кушетки. Белая голова кролика ударила в подбородок удаву. Будто футболист, принимающий «высокий» мяч, я «боднул» Зему снизу в челюсть. Бандита аж подбросило в воздух. «Лапа петуха» выхватила пистолет из Земиного кулака, и, когда бандюга свалился на пол, треснувшись попутно затылком о краешек койки напротив, я снова был вооружен.

Рукоятка пистолета в правой руке, пальцы левой ощупывают металл, ища предохранитель и не находя его. Вот черт! Умом понимаю – нужно снять оружие с предохранителя, но, как это сделать, не имею понятия. Супермен хренов, одно слово!..

– С-седой, с-сука!.. – Зема пытается подняться с пола. В глазах его море удивления и ни капельки страха.

Нагибаюсь, бью Зему глушителем по лбу. Удар-тычок выходит довольно слабым, но достаточным, чтобы заставить бандита гулко стукнуться затылком, на этот раз об пол.

Ага! Вот эта «пумпочка» сбоку, кажется, и есть предохранитель. Сдвигаю пумпочку. Как проверить, снял я пистолет с предохранителя или нет?

Направляю ствол вверх. Целюсь в люстру, в одинокий белый плафон под потолком, нажимаю курок.

Пистолет громко пукнул. Я пребывал в заблуждении, что пистолеты с глушителями должны стрелять вообще бесшумно. В кино оружие с цилиндриком глушителя на конце ствола стреляет бесшумно. В жизни, оказывается, получается ощутимо громкий «пук». И гильзы в кино, как правило, не выскакивают, а тут выскочившая гильза угодила в пустую банку из-под пива на столе. Вслед за «пук» раздалось «дзынь». В люстру я не попал. Осиное жужжание отрикошетившей от потолка пули заглушил хрип Земы:

– С-седо-ой, бл-лядь...

– Молчи! – Удлиненный глушителем ствол упирается в глаз Зиновию. – Заткнись и выслушай меня очень внимательно! О'кей?

Зема хочет кивнуть, но глушитель мешает ему шевельнуть головой. Мы поменялись местами. Только что Зема нависал надо мной удавом, а теперь я стою, согнувшись буквой Г, и гляжу на него сверху вниз.

– Зема, тебе трудно в это поверить, но и Ванечку, и Сашку сделал я, кинохалтурщик по кличке Седой. Мне нужно, Зема, чтоб ты срочно связался по телефону с Егором и вызвал его сюда. О'кей?

– Да пошел ты...

– Ответ неверный! – Я ударил Зему носком кроссовки между ног, он задохнулся, разинул пасть в немом крике боли. Я отдернул руку с пистолетом и, пока Зема не мог ни о чем другом думать, кроме как о спазме в промежности, прижал глушитель к его ляжке, спустил курок.

Зема ненадолго отключился. Потерял сознание на полторы минуты. Черт его знает почему. Быть может, пуля раздробила ему кость? Похоже. Входное отверстие от пули есть, из него скупо вытекает кровь, а выходного чего-то не видать. Наверное, свинец застрял в кости. Я так думаю, хотя я и не спец по баллистике.

Я взял со стола чужой мобильный телефон, отошел подальше от раненого Земы, присел на одну из кушеток.

– Ты-ы тру-у-уп, Седой... – прошептал Зема, приходя в сознание, он вытянул шею, взглянул на рану и застонал. – Убью с-суку...

– Не обижайся, Зема. Мне просто очень и очень срочно нужен Егор. Против тебя лично я ничего не имею, но разговаривать с тобой по-хорошему, упрашивать позвонить Егору, я так понял, можно часами. А посему, если ты сейчас же не позвонишь Егору, я прострелю тебе вторую ногу. Если ты дозвонишься Егору и не сможешь его убедить приехать в течение получаса, ровно через тридцать одну минуту я отстрелю тебе яйца. Время пошло. Звони!

Я протянул ему трубку мобильного телефона, ту, что взял со стола. Зема, кряхтя, повернулся на бок, протянул руку, схватился за трубку. Думаю, его убедил не столько смысл моих речей, сколько их тон. Говорил я спокойно, «дикторским» голосом, не угрожал, констатировал. Я сейчас для Земы был непонятен, непредсказуем, а следовательно, страшен.

Зема дозвонился до Егора далеко не сразу. Сначала никто не отвечал на его звонки, и Зема попытался объяснить мне, дескать, ничего поделать не может, Егор не подходит к телефону. В ответ на Земины объяснения я ответил сухо: «Тебе осталось еще целых двадцать шесть минут жить мужчиной. Твори, выдумывай, пробуй. А можешь плюнуть на все и заняться напоследок онанизмом, пока не стал кастратом». Слова мои задели Зему за живое, пробудили в его мозгах скрытые резервы, и он снова принялся названивать. Уже не самому Егору, а каким-то общим знакомым-браткам. Не помню, какой по счету браток продиктовал Земе телефонный номер, после набора которого раненый бандитский бригадир радостно закричал в трубку: «Егор! Егор!!! Это я, Земка! Егор, тута нас всех постреляли и грозятся добить, если ты через пятнадцать минут не приедешь...» Далее Зема, опасливо кося на меня глазом, кратко изложил историю про то, как «Седой братву мочил». Ничуть меня не стесняясь, Зема нагло врал, какое он лично, а также Ваня с Саней оказывали героическое сопротивление белобрысому агрессору-отморозку. По Земиной версии я получался этаким Джеймсом Бондом с садистскими замашками, и нет ничего удивительного в том, что Егор пожелал лично перекинуться со мной парой фраз.