Час ворона

Обезвредив «быка» Ваню, я подошел к двери, за которой, если верить Бубе, находится бандитская комната отдыха. Дверь оказалась заперта. Вернувшись к сраженному «быку», обшарил его карманы. Ключей нет. Фигово. Одно хорошо – на двери нет глазка.

Электрический звонок не работал. Пришлось стучать. Молотить кулаками по дерматину. В отличие от двери за спиной, эта дверца обычная, не сейфовая... Впрочем, как раз обычные двери в наше веселое время стали диковиной, так что правильнее будет сказать так: в отличие от сейфовой железной двери эта дверца необычная. Даже без глазка. И замок один-одинешенек. Когда надоело бить кулаками, я прислонился спиной к двери и принялся колотить в нее пяткой. Минуты через три с начала боксерских издевательств над архаичной глухой дверью я расслышал приглушенный ватой под дерматином недовольный голос:

– Вань, ты шизанулся? Тебе еще два часа дежурить.

Я молча продолжал методично колотить пяткой по дерматину.

– Заболел, козел? Ну, я те ща пропишу пилюлю!

Ржаво заскрежетал замок. Я поспешил повернуться к открывающейся дверце лицом, отступил на шаг и, едва наметилась тонкая щелочка между дверью и косяком, я подпрыгнул.

По науке удар ногой в прыжке наносится толчковой ногой. Прыгать нужно не столько вверх, сколько вперед, так, чтоб пятка была тараном, аккумулирующим энергию атаки. Науку ударов в полете в свое время Бинь буквально вбил мне в подкорку. Маленький тщедушный вьетнамец играючи сбивал меня с ног, подпрыгнув и приложившись детской пяточкой к моей вполне мускулистой груди.

Я тяжелее Биня раза в три, а техника у меня его. Масса плюс правильная техника, плюс решимость – в итоге появился по-настоящему хороший удар. От удара моей пяткой дверь едва не соскочила с петель. Она бы и соскочила, честное слово, если бы за дверью не стоял тот, кто опрометчиво любезно открыл запоры.

Распахнувшись с шумом и свистом, дверь задела бандита, перепутавшего меня с Ваней. Хорошо задела. Ушибла так, что бандюк улетел в глубину прихожей.

Влетев в распечатанную дверь, я подскочил к ошарашенному, оглушенному бандиту и с ходу обрушил на него серию ударов ладонями. Левой в плечо, правой в солнечное сплетение, левой по подбородку. Первый удар развернул его, подставил под правую ладошку нервный узел посередине груди. Второй удар сбил ему дыхание. Третий – отправил в нокдаун. Бандит, высокий белобрысый молодой парень в спортивном трико, как говорят боксеры, «поплыл». Утратил способность ориентироваться в пространстве, потерял равновесие. Парень слишком молод, чтобы служить бригадиром «быков». Значит, зовут его Сашкой, а мне нужен Зема. Я уронил «ненужного» Сашку на паркет движением «бойцовый петух топчет золу».

Второй бандит задержал меня в прихожей секунд на пятнадцать-семнадцать. Очень хотелось верить, что Зема не держит под подушкой пистолета. Безусловно, Зему разбудил грохот распахнувшейся от удара пяткой двери, если еще раньше он не проснулся от ритмичного стука той же пяткой по деревяшке.

Теряю темп, но, раз уж решил не оставлять в тылу боеспособных бандитов, задержусь еще на две секунды. Сашка силится приподняться, опираясь ладонями с растопыренными пальцами о паркетную доску. Бью каблуком кроссовки по его пальцам. Бью дважды. По левой кисти и по правой. Как минимум, на одной руке сломал два пальца и на другой – три.

За спиной скулит бандит со сломанными пальцами. Впереди еще одна дверь, на сей раз из ДСП, обклеенной пленкой «под дерево». Дверь в комнату. Мне все по фигу, мосты сожжены, терять абсолютно нечего, кроме жизни. Не так уж здорово я и жил последние годы, а особенно последние дни, чтоб за нее держаться.

Открыв дверь, я вошел в длинную, как прямая кишка, комнату. Одно окно завешено темной шторой. Впритык к окну стол. На столе жестяные банки из-под пива, портативный телевизор, трубка мобильного телефона и пепельница, смердящая окурками. Вдоль стен скромные кушетки, по три штуки у каждой стены, на самой дальней от меня кушетке сидит коренастый мужичок неопределенного возраста с крысиной мордочкой мелкого жулика, завсегдатая одесского привоза. Одет мужик, само собой, в спортивный костюм. В руке у него пистолет с длиннющим и толстенным глушителем.

Сразу видно – мужик с пистолетом только что проснулся. Белая подушка в изголовье кушетки еще хранит вмятину от его взъерошенного затылка. Бандит номер три со сна часто моргает, привыкая к тусклому свету.

– Тя, кажись, Седым кличут?

– Да, Седым... – Я остановился на пороге. – А ты откуда знаешь?

– Знаю. Че тама за шухер в прихожей, а? Опять Сашка с Ванькой полаялись? Эй! Сане-ек! Отзовись, а? Говорил те, не запирай двери, Ванька ссать захочет, обидится!