Час пробил

Счастливая! Она может только догадываться о том, что мне известно наверняка. Ну и что? Все разваливается, рано или поздно. Самые толстые стены и самые высокие башни, на удивление прочные крепости и замки превращаются в прах. Разве это означает, что не нужно строить? Строить, созидать — интересно. Единственное, что по-настоящему пристало человеку. Строить дороги, дома, отношения между людьми, строить и убеждаться в тщете своих усилий, и снова строить, и снова стоять с непокрытой головой у груды обломков, и снова…

— Я расскажу тебе о загадочных событиях. Каждый день понемногу, чтобы тебе не стало скучно со мной.

Она смотрит с испугом.

— Мне никогда не будет скучно с тобой.

Смешно негодует. Совершенно уверена в том, что говорит. Она ничего не подозревает о груде обломков.

— Расскажешь детектив?

— Можно и так сказать.

— А какой? Про что?

— Про жизнь. Про мужчин и женщин, про траву и море, про рождение и смерть.

— Разве так бывает? Детектив про жизнь? Странно!

— Бывает. Жизнь — подлинный и невероятно запутанный детектив. Каждый из нас всю жизнь ищет нечто, чему даже не знает названия и никогда не находит. Никогда. И любые ухищрения бессмысленны. Так что детектив про жизнь — печальный детектив.

Она смеется. Сбрасывает туфли. Она совершенно не испытывает стеснения в моем присутствии, как будто я — ее мама. У нее красивый купальник, он'идет ей. Ей сейчас все идет.

— Я буду рассказывать детектив все двенадцать дней отдыха. Хоть полчаса, но каждый день.

Самое сложное — начало. Мы лежим на песке. Солнце. Мы лежим, касаясь плечами. Она уткнулась головой в разрисованное, петухами полотенце, я лежу на спине. Закрываю глаза и вижу, вижу всю историю изощренного преступления.

— Откуда ты знаешь, как все было? — Голос ее звучит глухо. Она спрашивает, так и не оторвав головы от теплого льняного полотенца. — Тебе кто-нибудь рассказывал?

— Нет. Никто. Просто знаю: от начала до самого конца. Кого. Почему. Кто. Как. Начать придется с года, в котором родился я, — может, поэтому каждое его событие кажется мне многозначащим. С 1945-го.

— С Победы?

— Нет, я родился позже. После Победы еще воевали.

— А прерывать можно? — Она стряхивает песок с тугих икр.

— Можно, но не слишком часто. Мне будет трудно вспоминать, что там было на самом деле.

Она целует меня, падает на песок и командует:

— Начинай!

СОВРЕМЕННЫЙ ДЕТЕКТИВ ПРЕДВАРЯЕТСЯ ИСТОРИЕЙ ДАВНЕЙ

(26 ИЮНЯ — 26 ИЮЛЯ 1945 ГОДА)

С-р-р, с-р-р, — свиристела какая-то птица. Океан просыпался. Его поверхность блестела как полированное стекло.

Наступило утро, около восьми. В комнате сидели двое:

один в штатском, другой в форме полковника военно воздушных сил.