Час перед рассветом

У меня оставалось одно очень важное дело, и на следующее утро после моего возвращения я им занялась. Встав с кровати и покопавшись в шкафу с одеждой, я убедилась, что все мои платья теперь велики, и позвала служанку. Пока та быстро перешивала одно из них, я расчесывала перед зеркалом спутанную гриву своих волос, одновременно расспрашивая служанку о жизни в летней резиденции. Между делом горничная сообщила, что Агата сейчас тоже находится здесь. После этого ей пришлось ускорить работу, поскольку я заторопилась поговорить с няней.

В комнату Агаты я влетела пятнадцать минут спустя. Пожилая женщина в шали, несмотря на теплый летний день, сидела в кресле и что-то вязала. При моем появлении ее морщинистое лицо расплылось в счастливой улыбке. Отложив вязание в сторону, она поднялась на ноги, и я порывисто обняла ее.

— Девочка моя, наконец-то ты дома, — прошептала она, и когда я отстранилась, то увидела на ее лице слезы.

— Неужели ты думала, что будет как-то иначе? — как можно легкомысленнее спросила я, часто моргая, чтобы не разреветься самой.

Она насупилась и ворчливо поинтересовалась:

— А не слишком ли ты самонадеянна, моя принцесса?

Агата была единственная, кто мог разговаривать со мной в таком тоне, и я воспринимала это как нечто само собой разумеющееся. Сейчас, глядя на нее, я чувствовала, как трескается сковывающая меня ледяная корка, как тепло снова возвращается ко мне. По меньшей мере один человек в этом мире беспокоился обо мне, хоть кому-то я была нужна!

Как я и полагала, Агата не стала расспрашивать меня обо всем подробно, а лишь серьезно спросила:

— Тебе удалось выполнить то, что ты должна была сделать?

— Да, — подтвердила я.

Некоторое время она пристально вглядывалась в мое лицо. Не знаю, что она там прочла, но не стала засыпать меня множеством вопросов. Однако тревога в ее голосе заметно усилилась.

— С тобой все будет в порядке?

Чтобы ответить на этот вопрос, мне пришлось самой ненадолго задуматься.

— Думаю, да, — наконец сказала я.

Она улыбнулась. Я же без дальнейшего перехода прямо спросила:

— Агата, кто была моя мать? Почему она приказала убить меня?

Агата заметно вздрогнула. Я скрестила руки на груди, показывая, что без ответов отсюда не уйду. Но мой решительный вид на няню особого впечатления не произвел, и она после паузы лишь покачала головой.

— Не могу сказать.

— Почему? — сердито спросила я. — Тебе не кажется, что я имею право знать?

— Имеешь, — согласилась она. На моих глазах спокойствие снова вернулось к ней. Неторопливым движением Агата поправила на плечах шаль и твердо встретила мой взгляд. — Но я связана клятвой о неразглашении. Магической клятвой. Я физически ничего не могу тебе сказать. Извини.

— Но хоть что-то ты сообщить можешь? — не сдавалась я. — Хоть какую-то мелочь… Или намек… Что угодно!

Некоторое время Агата размышляла. Я видела, что она действительно хочет помочь, я читала это в ее эмоциях. К моему глубокому разочарованию, после долгого молчания няня глубоко вздохнула. Поняв, что от нее я ничего не добьюсь, уже хотела выйти, как до меня донесся голос Агаты:

— Могу сказать тебе только одно. — Я остановилась и с жадным вниманием посмотрела на нее. — Ты родилась не в Валенсии. — Я нахмурилась, а она продолжила: — Я привезла тебя сюда из Лорена.

Название места показалось мне знакомым, и довольно быстро я сообразила, откуда оно мне известно.

— Но ведь Лорен — столица Селендрии, — слегка недоуменно сказала я. — Это государство темных эльфов…

Агата ничего не сказала, и только тут до меня дошло.

— Моя мать была эльфийкой? Да?

Агата мрачно повернулась ко мне спиной и отправилась к своему креслу и корзине с рукоделием, но я уже и так поняла ответ и теперь пыталась осознать услышанное. Потом подбежала к зеркалу, висевшему на стене у шкафа с одеждой. С особым вниманием я осмотрела свои уши и даже подергала за них.

— Но ведь я выгляжу как человек! У меня неострые уши, и…

Я запнулась. Типичные черты внешности темных эльфов были мне известны — заостренные уши, высокий рост как у мужчин, так и у женщин, бледная кожа, врожденная худоба, которую не победят чревоугодие и лень… Да за исключением ушей я как раз похожа на них! Всем похожа!

— Эльфийские полукровки не могут выглядеть наполовину человеком и наполовину — эльфом, — тихо сказала Агата, словно подслушав мои мысли. — Полукровке всегда достается внешность либо человека, либо эльфа, и поэтому их не всегда легко отличить от чистокровных. Ты выглядишь как человек, Корделия, это у тебя от отца. Но черты лица тебе достались от матери.

Я оторвалась от зеркала.

— Да? — шепотом спросила я. — Ты можешь об этом сказать?

— Да. На это моя клятва не распространяется. Я не могу ничего сказать о ней самой, о ее жизни или о семье в Лорене, но могу сказать о тебе. Вы с ней просто одно лицо. — Агата вздохнула. — Думаю, именно поэтому твоя мачеха тебя недолюбливает.

— Что? — вскинулась я. — При чем тут леди Алина?