Час перед рассветом

В своей комнате я торопливо переоделась и поспешила в зал для поединков, надеясь не попасться на глаза мачехе или ее фрейлинам. Кроме сводного брата никто не знал о моих тренировках, и у меня не было никакого желания как-либо менять положение дел. С тех пор как Люций проникся идеей моего обучения и обнаружил, что из меня действительно может выйти что-то путное, он стал очень требовательным по отношению ко мне. Тренировки мне разрешалось пропускать только в самых крайних случаях — если я была в деловых поездках по стране или болела. На тренировочных поединках Люций никогда не щадил меня и не обращал внимания ни на мой пол, ни на мое происхождение. И сейчас, после двухнедельного перерыва, он наверняка устроит мне такой тренировочный бой, что из зала мне придется уползать исключительно на чувстве самоуважения.

Глава 11

— Ты стала сражаться слишком яростно. Это неправильно. Сколько раз я тебе говорил, что в бою надо сохранять ясную голову? Так тебе будет легче победить противника.

Этот разговор состоялся три недели спустя после моего возвращения. Каждое утро до завтрака я спускалась в тренировочный зал и сражалась на мечах с Люцием. На тренировочные бои у меня уходило по два часа в день, и в эти поединки я вкладывала все свои силы. Я не задумывалась о том, что таким образом освобождалась от гнева, пожиравшего меня изнутри. Ярость, скопившаяся в моей душе из-за событий в Ленстере, требовала выхода, и на поединках я избавлялась от нее. Но это не способствовало успеху в сражении — у меня не получалось сохранить ясную голову, я бросалась в схватку необдуманно, безрассудно и в итоге терпела от Люция одно поражение за другим. Это не прошло незамеченным, и сегодня у него лопнуло терпение.

Я стояла, замерев на одном месте в неудобной позе, и медленно опустила руки, в которых продолжала держать сарды. Люций застыл напротив меня, лезвие одного из его сардов упиралось мне в шею. Произнеся недовольную тираду, он убрал клинок, и я с облегчением распрямилась и отошла на пару шагов назад.

— Что с вами произошло? — мрачно спросил вампир, вновь переходя на «вы». Я поняла, что занятие окончено — на «ты» Люций обращался ко мне только во время уроков. — Я знаю, что мне не положено спрашивать, но вы слишком сильно изменились. Словно за три недели пережили больше, чем некоторые люди — за всю свою жизнь.

Я недовольно выдохнула, но ничего не сказала. Откровенничать мне ни с кем не хотелось, и Люций не был исключением. Молча я подошла к столу и вложила оружие в ножны, а когда за моей спиной раздался голос наставника, то чуть не упала:

— Впрочем, я все понимаю. Собственная смерть — и в самом деле достаточно тяжелый опыт.

Мне показалось, что мое тело превратилось в камень.

— Откуда ты знаешь? — Во рту пересохло, и слова прозвучали невнятно.

Люция мой вопрос нисколько не смутил, и он спокойно ответил:

— Когда высший или архивампир воскрешает человека, на его ауре остается характерный отпечаток, который нельзя спутать ни с чем другим. На вашей ауре как раз стоит сейчас такая печать, из чего можно сделать вывод, что для вас те дни прошли нелегко. Но все равно вам стоит взять себя в руки. Вы живы, все осталось позади, можно снова вернуться к привычной жизни.

Оружейник дает мне советы по поводу моего поведения. Отлично. В другой ситуации я бы возмутилась, но сейчас мои мысли были заняты другим. То, что он поведал, мне совсем не понравилось. Оказывается, у меня появилось своеобразное клеймо!

— И как на мне это теперь скажется? — подозрительно спросила я.

Вампир совершенно спокойно пожал плечами:

— Да никак… Если бы вы стали вампиром, вам пришлось бы подчиняться тому, кто вас воскресил. Но я не вижу на вашей ауре плетения подчинения, поэтому могу сказать, что вы совершенно свободны.

Я с трудом сдержала вздох облегчения и в очередной раз возблагодарила про себя Хель за то, что спасла меня от порабощения. Ни один вампир не может управлять мной. Я сама себе хозяйка, и только я… Все в порядке. Все в порядке.

Я кивком поблагодарила Люция. Он понял меня без слов, молча развернулся и покинул зал. Я вскоре последовала за ним, надеясь, что по дороге не столкнусь с мачехой — если она увидит старшую принцессу в брюках и с клинками, ее удар хватит.

Остаток дня прошел спокойно. Я пришла в себя и даже немного пообщалась за обедом с сестрами. После еды отправилась в библиотеку за каким-нибудь легким чтением. Вместе со мной шла леди Алина, направлявшаяся в музыкальный салон, располагавшийся на одном этаже с библиотекой. Она не сказала мне ни слова, но, по крайней мере, не сверлила меня сегодня недовольным взглядом. Внезапное появление в коридоре отряда дворцовой стражи, которому полагалось быть сейчас в Дионе, стало неожиданностью для нас обеих. Мы приостановились, леди Алина недоуменно приподняла брови. Вперед вышел капитан стражи Стоун и низко поклонился мачехе:

— Ваше величество…

Затем он распрямился и повернулся ко мне. Но не поклонился, как того требовал этикет, а ровным голосом сказал: