Час ночи

Он вытащил из кармана пиджака бумажник и достал из него сложенный вдвое бланк. Михаил Прокофьевич внимательно его изучил, не найдя нужным как-то оправдать своё очевидное недоверие, даже как бы подчёркивая его.

— Понятно, — произнёс он, возвращая командировочное удостоверение. — И каким же путём, интересно знать, вы меня отыскали? Дядюшка подсказал?

Но гость легко обошёл незамысловатую ловушку, а возможно, даже не заметил её.

— Дядюшка — человек пожилой, — строго сказал он. — Ему это не под силу. Сам я кое-что сопоставил, с вашего разрешения.

— Что же именно?

— А я вам всё по порядку доложу. У меня от вас, Михаил Прокофьевич, никаких секретов нет и быть не может. Дядя ведь у вас помощи просит.

— Тэк-с, — кивнул Михаил Прокофьевич. — Ну ладно. Давайте по порядку. Согласен.

— Значит, познакомился я у дяди с одним парнем, — повествовательным тоном начал Виталий. — Звали его Николаем. Ну, выпили мы в тот вечер, надо сказать, солидно. Уж что было, то было, чего там!

— Слышал, что Борис Иванович этим делом злоупотребляет, — осуждающе вставил Михаил Прокофьевич, несколько встревоженный началом разговора.

Виталий сердито ответил:

— Давайте я вам сначала ногу отрежу, а потом вы будете других осуждать. А то легко, знаете…

— Ладно, ладно, — движением руки пригасил его вспышку Михаил Прокофьевич. — Вы ближе к делу.

— Ну так вот. До этого мы, значит, встретили Николая на вокзале. Я помог товар в камеры хранения убрать.

Михаил Прокофьевич досадливо поморщился, но ничего, однако, не сказал.

— На другой день, — продолжал, как ни в чём не бывало, Виталий, — мы, значит, с Николаем тоже свиделись, посидели на прощание. Проводить я его хотел в аэропорт, да развезло меня крепко. Вот чего простить себе не могу. Уж при мне бы никто Николая пальцем не тронул. А тут вот, как вышел, так и убили, прямо во дворе — надо же!

— И кто — не слышали?

Виталий отметил про себя, что его собеседник не считает нужным отрицать своё знакомство ни с Владимиром Сергеевичем, ни с Николаем. Значит, подозрения Виталий у него пока, очевидно, не вызвал.

— Кто убил? — переспросил ом. — Вот тут и закавыка. Мы уж с дядей Борей всё обсосали. У Николая большие деньги в портфеле были, так ведь?

— Ну допустим.

— Чего уж тут допускать, когда он сам сказал, — ухмыльнулся Виталий. — Так вот. Спрашивается, кто про это знал? Отвечаю: мы с дядей Борей и Владимир Сергеевич. Так?

На этот раз Михаил Прокофьевич лишь напряжённо кивнул головой.

— Теперь глядите, — продолжал Виталий. — Случайная драка отпадает. Мы бы услышали. Окна были раскрыты. Жара. А кухонное как раз во двор выходит. Значит, что? Значит, ждали его там, Николая, вот что. И тихо сзади хлопнули.

— Это вы сами додумались? — подозрительно осведомился Михаил Прокофьевич. — Или милиция?

Виталий самодовольно усмехнулся:

— Милиция сама по себе, а мы сами по себе. Тоже не чурки, если хотите знать. Так вот, спрашивается: кто мог Николая ждать во дворе? А тот, я вам скажу, кто знал про деньги. Больше некому. Николай первый раз в Москве, никто его не знает, никого он не знает.

«А ведь логично, прохвост, рассуждает, — подумал Михаил Прокофьевич. — Но с другой стороны, Вова не мог на это пойти, ему связь со мной дороже. А копейку он считает получше меня». Но тут Михаил Прокофьевич вдруг вспомнил странный разговор свой с Владимиром Сергеевичем, когда тот последний раз приезжал к нему. Он сообщил, будто что-то придумал, и Миша скоро это увидит. Да, Вова выдумщик, и выдумщик… опасный. Но подозрительнее всего была его уступка пяти процентов от своей доли. Пять процентов! Неслыханно! Очень тогда удивился Михаил Прокофьевич. Может быть, ему попался необычайно выгодный покупатель? Но Вова имеет дело только с посредниками. Тогда посредник? На всю партию? Нет, тут что-то не то…

— Я был дома у Владимира Сергеевича, — беспечно продолжал Виталий. — Дядя посылал…

«Тоже странно», — подумал в этот момент Михаил Прокофьевич.

— С супругой знаком, Софьей Георгиевной, с Гошей. Он при мне у Владимира Сергеевича деньги выцыганивал. — Виталий рассмеялся. — Потеха! Дай, и всё! Прямо с ножом к горлу. Ну а тот — пожалуйста, мол, бери, гуляй. Надо же!

— Дал ему деньги?! — не смог сдержать изумление Михаил Прокофьевич. — Этому бандиту?

«Нет, — подумал он, — решительно Вова ведёт себя странно. Впрочем, это даже не то слово. Он ведёт себя подозрительно».

— Так-так, — задумчиво произнёс Михаил Прокофьевич и неожиданно спросил: — А как вы, собственно, попали домой к Владимиру Сергеевичу?

— Вот! — запальчиво воскликнул Виталий. — О том и речь. О том и письмо дяди Бори. Через этого Владимира Сергеевича дяде Боре теперь судебное дело грозит. Или огромный штраф.

И Виталий рассказал слегка изменённый применительно к данному случаю вариант истории с незаконным телефоном.

— Это как называется? — грозно спросил он.

— Это ерундой называется. — И Михаил Прокофьевич рассеянно махнул рукой.