Чарующий апрель

Кэролайн быстро наклонилась и прислушалась. Шаги. На извилистой тропе. Наверняка Бриггс. Ищет ее.

Может, просто сбежать?

Нет, шаги не спускались, а поднимались. Кто-то шел снизу, из деревни. Вероятно, Анжело с продуктами.

Кэролайн вроде бы успокоилась, но прислушавшись, поняла, что шаги не соответствовали быстрой, молодой поступи юноши. Кто-то, явно не привыкший к подъемам, шел медленно, тяжело и часто останавливался.

Мысль вернуться в дом даже не пришла в голову. В жизни она не боялась ничего, кроме любви. Даже банда убийц не напугала бы дочь Дройтвичей, если бы не превратилась в толпу поклонников.

В следующее мгновение шаги преодолели поворот и замерли.

Восстанавливает дыхание, не оборачиваясь, подумала Лапочка.

Поскольку путник – а по звуку шагов уже стало ясно, что идет мужчина, – не двигался, она обернулась и с изумлением увидела того, с кем в последнее время часто встречалась в Лондоне: знаменитого автора модных и забавных биографий куртизанок – мистера Фердинанда Арундела.

Кэролайн застыла в изумлении. Сам факт преследования уже почти не удивил, но вот как Арундел узнал, где она спряталась? Мать торжественно пообещала ей никому не говорить ни слова.

– Вы? – пролепетала леди Кэролайн, чувствуя себя преданной. – Здесь?

Он подошел и снял шляпу. Лоб его взмок от непривычно крутого подъема, глаза смотрели виновато, как у нашкодившего, но преданного пса.

– Прошу великодушно простить, – заговорил он наконец. – Леди Дройтвич сообщила, где вы отдыхаете. А поскольку по пути в Рим я проезжал мимо, вот и решил заглянуть и узнать, как у вас дела.

– Но… разве мама не предупредила, что мне нужен полный покой? Такой вот курс лечения.

– Да, сказала, поэтому я и не появился утром: предположил, что весь день проспите, а к вечеру проснетесь и захотите поесть.

– Но…

– Знаю: мне нет оправдания. Просто очень хотелось вас увидеть, вот и не смог противостоять желанию.

«Вот оно, печальное следствие привычки матери приглашать к ленчу модных писателей и моей неспособности проявлять истинное отношение к людям», – с горечью подумала леди Кэролайн.

С Фердинандом Арунделом она всегда держалась любезно, даже испытывала к нему нечто вроде симпатии – точнее, не испытывала антипатии. Он казался ей веселым, общительным, простым и смотрел всегда такими добрыми собачьими глазами. К тому же, хоть явно ею и восхищался, в Лондоне он никогда не посягал на ее свободу. Арундел был безвредным, симпатичным, весьма милым собеседником, умел скрасить скучный ленч остроумными репликами. И вдруг оказалось, что, как и все остальные, он тоже готов претендовать на ее свободу. Подумать только! Осмелился явиться даже сюда! Никому другому в голову не пришло приехать. Скорее всего, мать дала именно ему адрес, потому что сочла абсолютно безопасным и подумала, что он сможет чем-нибудь помочь: например, сопроводить в Лондон.

Единственное, что утешало: обходительный Арундел не мог доставить такое же количество неприятностей, как молодой активный мужчина вроде Бриггса. Влюбленный мистер Бриггс, потеряв голову, способен на безумства, на глупости. Можно представить, как он лезет по веревочной лестнице или всю ночь поет под окном серенады – иными словами, совершает неразумные и даже постыдные деяния. А мистер Арундел не обладает необходимыми для подобного безрассудства физическими данными: слишком давно (ему не меньше сорока) и шикарно живет на свете, так что наверняка не умеет, да и ленится петь. А уж сколько вкусных сытных обедов мужчина успевает съесть к сорока годам! Ну а вместо физических нагрузок сидит и пишет бульварное чтиво, то естественным образом приобретает фигуру мистера Арундела, скорее пригодную для любезных бесед, чем для дерзких приключений.

Впав в меланхолию при виде Бриггса, сейчас, при виде Арундела, Кэролайн настроилась на философский лад. Он здесь, отправить его обратно без обеда невозможно, а значит, придется накормить и, следовательно, принять неизбежное, но преходящее зло, и продемонстрировать приличествующее случаю гостеприимство. К тому же рядом с Арунделом можно хотя бы временно укрыться от Бриггса. С писателем она по крайней мере знакома. Он сможет рассказать лондонские новости о ее матери и друзьях. За обедом такой разговор послужит надежным защитным барьером между ней и тем, другим. Только один обед, ничего страшного. Можно собраться с духом и потерпеть.

Таким образом, леди Кэролайн настроилась на проявление дружелюбия и объявила:

– Здесь кормят в восемь, так что оставайтесь, чтобы вас тоже накормили. Присядьте, отдохните и расскажите, как поживают родители.

– Неужели и правда здесь можно пообедать? – униженно переспросил Арундел, вытер лоб и присел рядом. – Вот в этой дорожной одежде?

Все складывается слишком хорошо, чтобы оказаться правдой: просто смотреть на нее, слушать волшебный голос – уже достойная награда за тяжелый путь и страх унижения.

– Конечно можно, – сочувственно подтвердила леди Кэролайн. – Полагаю, вы оставили пролетку в деревне, чтобы ночным поездом продолжить путь.