Чарующий апрель

В поезде мистер Уилкинс тщательно продумал приветственную речь и подобрал нужные слова. Прежде всего необходимо легкое упоминание о чести встретить особу, о которой, как и все, немало слышал, но, конечно, это должно быть деликатное, крайне деликатное упоминание. Затем полезно ненавязчивое указание на знаменитых родителей и важную роль семьи в истории Англии – разумеется, весьма тактичное. Пригодится пара почтительных фраз о ее старшем брате лорде Уинчкомбе, в недавней войне получившем крест Виктории при обстоятельствах – это можно добавить или опустить, – наполнивших сердце каждого англичанина гордостью. Таким способом мистеру Уилкинсу предстояло сделать первый шаг к поворотной точке в карьере.

И вот теперь… Нет, невероятно! Что может быть хуже? Предстать перед леди во всей красе: едва прикрытым полотенцем, с мокрыми ногами да еще и с проклятием на устах. Оплошность он осознал, как только прозвучало проклятие. Мистер Уилкинс крайне редко произносил грязные слова и никогда, никогда не прибегал к брани в присутствии леди или клиента. А что касается полотенца… зачем, зачем он сюда приехал? Почему не остался в Хемпстеде? Печать позора не сотрется вовеки.

Однако обо всем этом мистер Уилкинс подумал, не зная Кэролайн. На самом же деле, став свидетельницей удивительного явления, она совершила колоссальное усилие, чтобы не рассмеяться, а подавив смех и придав лицу серьезное выражение, произнесла так невозмутимо, как будто джентльмен стоял перед ней в полном облачении:

– Доброе утро.

Что за безупречная тактичность! Мистер Уилкинс был готов ее боготворить. Изысканное отсутствие внимания к деталям. Вот что значит голубая кровь.

Исполненный благодарности, он пожал предложенную руку и ответил:

– Доброе утро.

Простые слова магическим образом вернули ситуацию в нормальное русло. После естественного, предписанного правилами этикета рукопожатия и спокойного приветствия мистер Уилкинс испытал столь глубокое облегчение, что сразу забыл о полотенце и приобрел уверенную профессиональную манеру. Да, он уже не помнил, как выглядит, но в то же время ясно сознавал, что перед ним стоит леди Кэролайн Дестер собственной персоной – та самая, ради которой он не поленился приехать в Италию. И вот в ее присутствии, непосредственно перед прелестным и столь значимым для карьеры лицом прозвучало ужасное, порочное восклицание. Необходимо немедленно вымолить прощение. Произнести такое слово при любой леди, но из всех возможных именно при этой…

– Боюсь, что использовал непростительное выражение, – проговорил мистер Уилкинс таким серьезным тоном, будто стоял одетым.

– А мне оно показалось вполне уместным, – возразила привыкшая к проклятиям Кэролайн.

Мистер Уилкинс вновь испытал облегчение и успокоился. Значит, она не оскорблена. Голубая кровь. Только голубая кровь способна вызвать столь свободное поведение, столь понимающее и уважительное отношение.

– Имею честь говорить с леди Кэролайн Дестер, не так ли? – осведомился мистер Уилкинс самым учтивым из всех возможных тоном, стараясь скрыть все чрезмерные чувства: облегчение, удовольствие – получившего милостивое прощение грешника.

– Да, – не сумев сдержать улыбку, подтвердила Кэролайн.

Губы растянулись сами собой, против ее воли. Она вовсе не собиралась насмехаться над мистером Уилкинсом. Ни за что! Но выглядел он неподражаемо, а говорил так, как будто ни полотенца, ни голых ног не существовало в природе, а сам он только что вышел из церкви.

– Позвольте представиться, – продолжил джентльмен с уместной в светской гостиной церемонностью. – Меня зовут Меллерш Уилкинс.

При этих словах он инстинктивно подал руку во второй раз.

– Я сообразила, – ответила Кэролайн, во второй раз пожав ладонь и во второй раз не удержавшись от улыбки.

Совершенно упустив из виду, что на нем нет одежды, джентльмен собрался произнести приготовленную в поезде хвалебную речь, однако в этот момент прибежали слуги, а в дверях своей гостиной появилась миссис Фишер. Все произошло очень быстро, так что, услышав шум, слуги едва успели подняться из кухни, а миссис Фишер вернулась со стены только ко второму рукопожатию.

Слуги сразу поняли, что произошло, и, не обратив внимания на фигуру в полотенце, бросились в ванную, чтобы попытаться остановить потоп, но миссис Фишер не разобралась в причине суматохи и, выйдя из своей комнаты, застыла на пороге.

Зрелище действительно могло потрясти кого угодно. Леди Кэролайн пожимала руку голому мужчине, который, если бы оделся, скорее всего оказался мужем миссис Уилкинс. При этом оба разговаривали так, словно…

Мисс Кэролайн, заметив миссис Фишер, сразу же к ней любезно обратилась:

– Позвольте представить вам мистера Меллерша Уилкинса. – Он только что приехал. А это, – пояснила она джентльмену, – миссис Фишер.

Воспитанный мистер Уилкинс моментально отреагировал на привычную формулу знакомства: почтительно поклонился стоявшей в дверях пожилой леди, а потом подошел, оставляя на полу следы мокрых ног, вежливо подал руку и произнес самым светским тоном:

– Очень рад встрече с подругой жены.