Чаромора

Свою книгу она начала с описания того, какую пользу приносят пары́, образующиеся при заваривании целебных трав. Пар, снимающий головную боль. Пар от выпадения волос, при заболевании темени, лба или затылка, при болезнях глаз и век, ресниц и бровей, горла и языка; пар, исцеляющий зубную боль и всякие другие недуги. Чаромора писала, как нужно смешивать травы и что делать, чтобы они влияли порознь или вместе. Пар правильно заваренных трав, уверяла она, облегчает любой недуг. Одни пары́ необходимо глубоко вдыхать, вторыми пропариваться снаружи, третьими окуривать только одежду, или постельное бельё, или весь дом. С некоторыми пара́ми следует обходиться особенно осторожно, чтобы они не повредили чего-либо или не вызвали умопомрачения. Время от времени Чаромора бросала в котелок, стоящий на горячих углях рядом с Труммом, щепотку семян или лепестков. Из котелка поднимался душистый пар, он улучшал самочувствие Трумма. Откинувшись на заботливо взбитые подушки, Трумм всматривался в зыбкие тени и слушал тихое бормотание Чароморы. На сердце у него становилось легко и радостно. Он блаженствовал в тепле и чувствовал, как силы его восстанавливаются.

• • •

Однажды вечером, когда Чаромора опять сидела над своей рукописью, капитан вдруг вскочил с кровати.

— Эммелина! — воскликнул он испуганно. — Я забыл выключить утюг!

— Ну-ну, — буркнула Чаромора, продолжая невозмутимо писать, — теперь-то что толку волноваться. За это время твой дом уже давно успел сгореть.

Но Трумм страшно расстроился.

— И всё же я должен съездить домой, — настаивал он. — Мои соседи будут недовольны, если я со спокойной совестью позволю дому сгореть и даже не приду постоять на пепелище. Они и так уже считают меня человеком, который плохо разбирается в своих делах и мало о них заботится.

Чаромора подумала немного и решила: капитан настолько окреп, что они вполне могут съездить в город.

Утром они надели коньки и двинулись в путь по льду через море. Ярко светило солнце, лёд был гладкий, без торосов, не запорошённый снегом. Бег на коньках приятно бодрил Чаромору и капитана, и они неслись во всю мочь. Даже не заметили, как домчались до города.

Прибыв на место, они тут же увидели, что дом стоит целёхонек и никаких следов пожара нет. Зато почтовый ящик доверху набит письмами. А часть писем, не уместившаяся в ящике, лежала грудой на лестнице. Капитан отпер дверь, и они внесли письма в квартиру.

— До чего же приятно после быстрого бега на студёном ветру оказаться в тёплой комнате! — обрадовалась Чаромора.

Трумм побледнел.

— С чего бы это тёплой? — воскликнул он. — Ведь зима в разгаре, а печи не топлены с самой осени.

Капитан Трумм кинулся на кухню. Так и есть! Не зря он всполошился на острове: утюг не был выключен! Но, к счастью, он прожёг дыру в доске для глажения и провалился сквозь неё, да так и остался висеть на шнуре, к тому же очень удачно — достаточно далеко от доски и в меру высоко от пола, чтобы они не загорелись. От утюга-то и распространялось приятное тепло по всем комнатам.

Капитан поддел раскалённый утюг сковородой и поставил на плиту остывать.

А Чаромора тем временем принялась читать письма. Кроме двух-трёх новогодних открыток Трумму от его друзей, все письма были адресованы Чароморе.

Милая Чаромора!

Я очень-очень несчастна и никому не нравлюсь, и никто никогда-никогда меня не полюбит, ведь у меня круглое, как блин, лицо и ужасно большой рот. Только вы и можете мне помочь и сделать меня счастливой. Или я утоплюсь в море.

Уважаемая Чаромора!

Нас три виликих учоных и нас интирисуит разрыв-трава. Правда что ана сама атпираит замки. Где эту разрыв-траву дабыть?

Достопочтенная Чаромора!

В крайней беде обращаюсь к вам. Мой сосед хочет свернуть мне шею, и у меня нет больше мочи терпеть. Где я только не искал сочувствия! Но никто не хочет помочь. Моя последняя надежда на вас. Не можете ли вы заколдовать так, чтобы мой сад пышно цвёл и приносил обильные плоды, а у него бы всё зачахло и высохло? Денег у меня достаточно, так что за этим дело не станет.