Чаромора

А время шло. Чаромора совсем было отчаялась, и сердце её замирало от страха, когда ей начинало казаться, что пришелец не заметит огня, промчится на коньках мимо острова и исчезнет в море, откуда уже никогда не сможет вернуться. Осторожно она стала заклинаниями раздувать пламя костра, но её отчаяние было так велико, что заклинания не возымели силы. Хуже того — отчаяние даже пригасило пламя.

И вот тогда-то из снежного бурана показался смертельно усталый Трумм. Он почти превратился в сосульку, а одежду его густо запорошило снегом. Чаромора, словно птица, взметнулась ему навстречу.

— Добрый вечер! — произнёс капитан Трумм застывшими на морозе губами. — Я случайно проходил мимо и решил на минутку заглянуть.

Он вытащил из-за пазухи завёрнутые в бумагу цветы. То были последние нежные соцветия валерианы, Трумм развернул бумагу и, склонившись в галантном поклоне, протянул цветы Чароморе.

— Ну-ну, — проговорила Чаромора, принимая цветы. — На этот раз ты ошибся. У валерианы собирают корни, а не цветы.

Выражение лица Трумма стало очень несчастным.

— Но разве они не красивые? — спросил он.

— Ах, вот оно что! — оживилась Чаромора. — Конечно, красивые.

Чаромора повела окоченевшего Трумма в дом. Она развела в очаге огонь и поставила чан с водой. Затем предложила Трумму снять коньки и мокрые ботинки и дала ему шерстяные носки, чтобы согрелись ноги. И с ног до головы укутала Трумма в большую тёплую шаль.

— Как здесь славно! — вздохнул Трумм мечтательно, когда они уже сидели перед очагом, где жарко догорали сосновые шишки, и пили обжигающе горячий чай из шиповника. — Уютный тёплый домик, и вокруг море. Говоря по правде, я приехал потому, что соскучился по нашим вечерним чаепитиям.

— Ты мог бы приезжать почаще, — поспешно отозвалась Чаромора. — В долгие зимние вечера здесь, что скрывать, довольно одиноко.

— Я приехал, чтобы позвать тебя обратно в город, — тихо вымолвил Трумм. — Не город тебя губит, причина в тебе самой.

— Знаю, — ответила Чаромора. — Но я должна здесь собраться с силами. По меньшей мере, эту зиму я проживу на острове. И ещё я хочу составить книгу о целебных растениях, которую ты посоветовал мне написать. Вот когда с этим справлюсь, тогда, может, и вернусь в город.

— Я уже старый человек, — проговорил Трумм после долгого молчания, — а дорога к тебе была такой длинной и трудной. Позволь мне остаться здесь и помогать тебе. Ведь я могу нарисовать твои растения. Потому что, уж если говорить начистоту, я пришёл просить твоей руки и сердца.

Чаромора заалела, как маков цвет.

— Я не знаю, как тебе ответить, — сказала она. — Я ещё никогда не попадала в такое положение.

— Я хочу услышать только одно слово, моя дорогая Эммелина! Да или нет?

На это Чаромора торопливо прошептала:

— Да.

И вьюга и стужа за окном перешли в мягкий и тёплый осенний вечер. Вокруг дома Чароморы расцвели пышные тёмно-красные георгины. С моря прилетела чайка и тихонько постучала клювом по оконному стеклу, но Чаромора не услышала её. Она сидела перед очагом и смотрела в глаза своему любимому Трумму. А угли от сосновых шишек тлели огненно и жарко, распространяя по комнате приятное тепло и смолистый запах.

• • •

Тёмные и вьюжные зимние вечера Чаромора и капитан Трумм проводили у пылающего очага, попивая чай из шиповника и играя в «Кругосветное путешествие». Но Трумм не уставал напоминать Чароморе, что пора бы ей сесть за научную книгу о травах.

— Ты прав! — всякий раз отвечала ему Чаромора. — Вот завтра с утра и начнём. Это будет удивительная книга!

Но каждое утро выяснялось, что, прежде чем сесть за сочинение книги, необходимо переделать уйму неотложных дел. За хлопотами незаметно наступал вечер, ведь зимний день такой короткий.

Вечером, когда Трумм опять напоминал о книге, Чаромора, как обычно, отвечала ему: «Ты прав», а сама ставила на стол чайные чашки и раскладывала их любимую игру.

Во время игры Чаромора всегда приходила в необычайный азарт. Ей ужасно хотелось выиграть. Поэтому нередко случалось, что когда Трумм бросал кубик, ему выпадали сплошные двойки, а Чароморе — шестёрка за шестёркой.

Как-то вечером они опять пили чай и играли. За окнами трещал мороз. Землю освещала яркая луна.

Игра шла уже вовсю, а кубик ещё ни разу не побывал в руках капитана, и на карте, указывающей маршрут путешествия, не было ни одной его фишки. Зато почти все фишки Чароморы завершили свой путь вокруг света. И вот, когда Чаромора стала последний раз бросать кубик, за окном что-то зашуршало. Чаромора стала всматриваться в заоконную темь и отвлеклась от игры. На этот раз у неё выпала тройка. Это раздосадовало Чаромору, но что сделано, то сделано. Теперь она могла пройти только три шага. Сделав свой ход, она нетерпеливо встала и подошла к окну. На подоконнике, нахохлившись, сидела продрогшая чайка.

— Иди же погрейся, золотко! — позвала Чаромора чайку, открыла окно и впустила её в комнату. — Ты спутала мне игру.