Чародейский рок. Чародей и сын

   — Верно. Такая дуга называется параболой. Применив точный математический расчет и зная высоту, угол и длину ложки–рычага катапульты, силу натяжения каната, можно определить, где закончится дуга.

   — То есть — куда упадет камень! — сверкая глазами, воскликнул Джеффри.

   — Древний, как мир, педагогический прием, — шепнул Род на ухо Гвен. — А ведь сработал!

Гвен вздохнула и покачала головой.

   — Он ничему не желает учиться, если это хоть как–то не связано с войной.

Камешек ударился о ствол дуба, и чей–то слабый, шелестящий голос отчетливо произнес:

   — О–о–ой!

Дети замерли и вытаращили глаза.

А потом развернулись друг к другу и одновременно затараторили.

   — Это ты сказал «ой»?

   — Нет. Я только смотрел. Это ты?

   — Я вообще никогда не ойкаю!

   — И я не говорила. Это ты сказал?

   — Да нет же! С чего мне ойкать? Меня никто не бил!

   — Дети! — строго одернула их Гвен. Они тут же утихли и повернулись к матери. — Ну, кто же сказал «ой»?

   — Камень, — ответил Грегори.

   — Это невозможно, — заверил всех Векс. — Камни не умеют разговаривать. Они неодушевленные.

   — В Грамерае, Векс, кто угодно умеет делать что угодно, — напомнил роботу Магнус.

Ответ робота прозвучал не слишком уверенно:

   — Ты подразумеваешь, что камень, о котором идет речь, не настоящий?

   — Нет, Векс, — покачала головой Корделия. — Как ты нас учишь — мы не подразумеваем, а ты не делаешь выводов.

   — Должен признать, ты необыкновенно точна, — проговорил Векс. — Видимо, этот камень сказал «ой».

Род был потрясен достижениями Векса.

   — А ведь было время, когда у тебя от такого случился бы припадок!

Дети весело закричали и побежали к упавшему на землю камешку.

   — Вернитесь, дети! — воззвал к ним Векс, но они уже успели промчаться по двору перед конюшней и оказались около дуба. Векс увеличил громкость. — Не подходите близко! Мы должны предполагать, что камень опасен, потому что не знаем, что он собой представляет.

Гвен нахмурилась.

   — Это не обязательно, Векс.

   — Но желательно, — заметил Род. — К тому же он дал им приказ.

Джеффри вытянул указательный палец.

Гвен вздохнула и мысленно крикнула:

   — Джеффри, нет!

Приказ она дала телепатически, но Джеффри отдернул руку и с упреком посмотрел на мать.

   — Он же не укусит меня, мам!

   — Ты не можешь этого утверждать — так же, как и я. — Векс подошел к детям, склонил голову, поискал на земле палочку. Нашел, сжал зубами. — Что бы это ни было такое, моему телу оно наверняка повредит меньше, чем твоему, поскольку я изготовлен из стали, а вы состоите из живой плоти. Поскольку этот предмет явно нужно исследовать, вам следует отойти.

Дети сделали маленький шажок назад.

   — Гигантский шаг, — скомандовал Векс.

Дети вздохнули и повиновались.

   — Три, — распорядился Векс.

   — Да зачем это нужно! — фыркнула Корделия, но все же все четверо сделали как им было велено, а потом затаили дыхание, когда Векс медленно пошел вперед.

В наступившей тишине все вдруг услышали едва различимую музыку — мелодичную, но очень назойливую, с четким басовым ритмом.

Магнус поднял голову, огляделся по сторонам.

   — Откуда исходит этот звук?

   — От камня, — ответил Векс.

Все уставились на камень и старательно прислушались. Да, действительно, музыка исходила изнутри камня.

   — Вот ведь какой странный камешек! — ахнул Грегори.

   — Если так, то с ним надо обращаться очень осторожно.

Векс тихонько потрогал камень палочкой.

Камешек хихикнул.

   — Он живой! — выдохнул Грегори, вытаращив глаза.

Род и Гвен не отводили глаз от камешка.

   — Что же это такое? — озадаченно спросила Гвен.

   — Хотя бы он неопасный.

Джеффри с довольным видом выпрямился.

   — Похоже, это так, — не слишком охотно согласился Векс. И добавил: — Хорошо, дети. Можете его потрогать.

Дети обрадовались. Джеффри подошел, опустился на колени и потрогал камешек указательным пальцем.

   — Перестань! — хихикая, вскрикнул камешек.

Дети ахнули.

   — Он разговаривает!

   — Конечно, разговариваю, — отозвался камешек. — А вы — нет?

   — Ну… я разговариваю, — сказал Грегори. — Но ведь я же не камень.

   — Само собой, — согласился камень. — Ты слишком мягкий.

   — И ты тоже, — заметил Джеффри, подобрал камешек и сжал его в ладони. — Ты — мягкий камень[1].

Все смотрели на камешек, не отрывая глаз. В тишине снова зазвучала тихая, бесконечно повторяющаяся мелодия, сопровождающаяся вибрирующими басовыми аккордами.

   — Корделия, — сказал Векс, — пожалуйста, перестань качать головой.

   — Да не качала я! — огрызнулась девочка.

Гвен сдвинула брови.

   — Нет, доченька, качала.

Корделия обернулась и удивленно посмотрела на мать, а Векс объяснил:

   — Ты просто этого не замечала.

   — Положи меня, — закапризничал камешек. — Ты щекочешься.

   — Дай его мне.

Корделия протянула ладошку, и Джеффри передал камешек ей. Тот опять захихикал. Девочка погладила его указательным пальцем — и хихиканье сменилось мурлыканьем.

   — Ой, как приятно! — Девочка снова погладила камешек. — Он прямо как мох!

   — Мох. — Гвен вздернула подбородок. — Конечно, дети. Наверняка этот камешек сотворен из ведьмина мха.