Чародей в ярости. Чародей-странник

Встали, как только начало светать, а к восходу солнца уже были в пути. Не затрагивая болезненных тем, «Оуэн-крестьянин» и Саймон — хозяин постоялого двора весело болтали. А если ближе к полудню рассказы Оуэна о его детях стали сильно смахивать на рассказы Рода Гэллоугласса, то в этом не было ничего удивительного. Правда, Род ни словом не обмолвился о магических способностях своих отпрысков — в этом смысле он был начеку.

А это было не так легко. У Рода с Саймоном оказалось много общего: оба женаты, у обоих — дети. Кроме того, Саймон был на редкость веселым рассказчиком. Вместо того чтобы стращать Рода прогнозами бесчинств детишек по достижении ими подросткового возраста, он ограничился анекдотами про проделки своих потомков. Затем он признался, что дети у него все взрослые и что рассказ про дочку на сносях — чистая правда. Узнав об этом, Род снова принялся уговаривать Саймона уйти на юг, к дочери — тем более чуть-чуть раньше Саймон упомянул о том, что жена его несколько лет назад умерла. Однако Саймон объяснил Роду, что на самом-то деле дочь его живет к северу от его родной деревни и потому с его стороны было бы вдвойне подло бежать на юг. На это Роду возразить было нечего, потому он расслабился и стал наслаждаться обществом Саймона. В общем, к тому времени, как они въехали в первую деревню, попавшуюся на пути, Род был в отличном расположении духа, а это было не лишнее, поскольку навстречу им выбежала толпа.

Крестьяне кричали, швыряли камни и потрясали вилами — но грозили они не Роду и не Саймону, а щуплому мужчине невысокого роста, который улепетывал от них на полной скорости, стараясь выдерживать дистанцию в десяток ярдов.

— Прикончим чародея! — кричали крестьяне. — Забросаем его камнями! Заколем его! Пустим ему кровь! Сожжем его! Сожжем его! Со-жжем! Со-жжем!

Саймон и Род испуганно переглянулись, и Саймон скороговоркой выпалил:

— Он явно не из прихвостней Альфара, а не то солдаты бы уже разделывались с этими крестьянами! Быстрее, Оуэн!

— Ты все слышал! — крикнул Род и щелкнул плетью над головой Векса. — Гони!

Веке припустил галопом. Повозка понеслась, громыхая колесами.

Поравнявшись с бегущим от крестьян чародеем, Род резко натянул поводья, а Саймон прокричал:

— Забирайся в повозку, парень! Лучше будет, а не то с жизнью простишься!

Бегущий человек в страхе оглянулся, оценил ситуацию и проворно забрался в повозку. Саймон вскочил и закричал, перекрыв вопли толпы крестьян:

— Я тоже чародей! Теперь нас двое против вас! Вы все еще хотите запалить костер?

Толпа остановилась. Злые, мстительные слова утихли.

Саймон стоял спокойно, но лицо его уподобилось граниту. Он медленно обвел взглядом толпу, выхватывая из нее отдельные лица. Однако при этом он не произнес ни слова.

Наконец вперед вышел невысокий толстяк и замахнулся дубинкой на Саймона:

— Эй ты, поди прочь! Уведи свою колымагу и коня! Мы повздорили с этим злым чародеем, а не с тобой!

— Ну уж нет, — покачал головой Саймон. — Чародеи друг дружку в обиду не дают. Не так нас много. И нам всегда есть дело друг до друга.

— Друг до друга, говоришь? — возмущенно, брызжа слюной, проговорил толстяк. — А до Альфара вам тоже дело есть?

Этот вопрос породил у толпы неприязненный ропот.

— Есть ли нам дело до Альфара? — изумленно вытаращил глаза Саймон. — А почему бы и нет?

Толпа умолкла. Все крестьяне застыли как каменные.

Через пару мгновений они начали переговариваться между собой — взволнованно и немного испуганно. Одно дело — когда чародей один-одинешенек, но когда их двое, да когда они оба вдобавок люди Альфара…

Голос Саймона прозвучал громче ропота.

— Вам лучше вернуться и разойтись по домам.

— Что ты такое говоришь! — вскричал коротышка. — По домам? Да ни за что! Мы должны его наказать! Что ты себе вообра…

Вдруг он умолк, не договорив, остановленный суровым взглядом Саймона. Люди в толпе вытаращили глаза и снова начали перешептываться. До Рода долетали обрывки фраз, в которых то и дело слышалось: «Око Зла!», «Око Зла!» Род постарался сделать все, что было в его силах, для того, чтобы Укоренить эту идею в умах крестьян, и воззрился на толстяка предводителя, слегка прищурившись и обнажив зубы в волчьем оскале.

— Вы вернетесь по домам, — заявил Саймон голосом, холодом подобным льдине.

Роду с трудом верилось в эту метаморфозу. Он был готов поклясться, что Саймон стал на пару дюймов выше ростом и дюйма на четыре шире в плечах. Его глаза сверкали, лицо стало оживленным, ярким. Он просто излучал силу.

Крестьяне испуганно вжали головы в плечи и загомонили. Саймон снова сумел перекричать их.

— Мы вам ясно показали, в чьих руках на самом деле власть в этой стране, но не надо, чтобы она обратилась против вас. Ступайте, идите по домам. — Он неожиданно улыбнулся и сразу стал мягче и добрее. — Идите, — поторопил он, — скорее.