Чародей с гитарой. Том 1

— Воздействие пертурбатора, мой мальчик, не обязательно должно быть масштабным. Многие пертурбации, притом различной силы, строго локализованы. Не забывай, пертурбатор постоянно пребывает в движении, постоянно испускает энергию. Порой он воздействует всего лишь на клочок земли площадью в квадратный фут, порой — на рощу или на отдельный город. Тем не менее надо признать, что мы столкнулись с самой серьезной из всех пертурбаций, с какими нам доводилось иметь дело. Помнишь, я говорил тебе, что если пертурбатор не освободить, степень изменений будет неуклонно возрастать и мы рискуем очутиться в мире, который подвержен перманентным пертурбациям. В Оспенспри произошло именно то, чего я опасался. Пертурбация, признаком которой является, по моему мнению, черное облако, обосновалась здесь надолго, быть может, навсегда, если...

— Если вы ее не прогоните, сэр, — докончил Джон-Том.

— Да, — кивнул волшебник. — Мы должны попытаться.

— Раз «мы», тогда ладно. — Джон-Том порылся в багажнике джипа, извлек дуару и начал разворачивать материю, которой был обернут инструмент. Внезапно ему на плечо легла лапа Клотагорба.

— Нет, мой мальчик. Я справлюсь один. Эти бедняги и без того достаточно намучились.

Джон-Том молча проглотил обиду, поскольку ведать не ведал природы того бедствия, которое поразило Оспенспри; к тому же он многократно убеждался, что уязвленная гордость — отнюдь не лучший советчик. Что ж, пускай будет так, как хочет Клотагорб.

Лис настороженно следил за действиями Сорбла, который помогал волшебнику готовиться к сеансу магии. Тем временем от толпы отделилась другая фигура и, шлепая по грязи, направилась прямиком к Джон-Тому. Юноша повернулся навстречу.

— Мы друзья. Мы хотим помочь вам. Однако моему наставнику нужно как можно больше свободного пространства, а потому... — Слова замерли у него на устах. Он не верил своим глазам. Если не считать горба, в фигуре, медленно приближающейся к нему, было что-то ужасно знакомое. Да нет, мысленно отмахнулся Джон-Том, не может быть. И все же — эти глаза, эти усы...

— Ты что, обезьяний сын, предлагаешь мне сматывать удочки?

— Мадж! — воскликнул Джон-Том, напрягая зрение. Нет, ошибки быть не могло. — Мадж, неужели ты?

— Конечно, я! Недоносок паршивый, безволосая обезьяна! Или ты ослеп? Ну да, я чуток пониже ростом, чем был когда-то, и что с того? Морда-то у меня та же самая, да и твоя не изменилась. Все та же гнусная харя.

— Мадж, как я рад тебя видеть! — Джон-Том ощутил внезапное облегчение. — Даже при нынешних обстоятельствах.

— Иди ты в задницу со своими обстоятельствами, приятель, — выдр кивнул в сторону джипа. — Как я погляжу, знакомые все лица. Его волшебная милость собственной дряхлой персоной вместе со своим пропойцей-учеником. Ты, случаем, не знаешь, у него не найдется чем промочить горло? Я б не отказался пропустить стаканчик-другой, ежели тока этот хмырь не вылакал все запасы отсюда до южного океана. Скажу тебе честно, никада не понимал тех, кто закладывает лишку.

— Что я слышу? — изумился Джон-Том. — Нет, вы послушайте!

— А че тут слушать, парень? Я всегда знаю меру. Главное — не перебрать, а там заливайся хоть по горлышко. Потом отливаешь, и ты свеженький, как огурчик. Теперь понял? Кстати, а че это вас занесло в такую даль от дома? Я-то думал, вы торчите себе в своем Древе, в тепле и уюте, и дожидаетесь зимы.

— Ты, наверно, заметил, что в мире за последние недели кое-что разладилось?

— Кореш, ты меня умиляешь. — Выдр со смешком покачал головой. — Конечно, можно выразиться и так, но не проще ли сказать, что мир окончательно спятил?

— А как ты попал сюда, Мадж? Что привело тебя в Оспенспри? Между нами, видок у тебя еще тот, куда омерзительней обычного.

— По-моему, приятель, мне просто повезло. В общем, я решил немного подшустрить в Гнилых Горшках — неплохое, доложу тебе, местечко, особенно после того, как там сменилась власть, — и получилось так, что мне пришлось уносить ноги.

— Кого ты надул на сей раз?

— Надул? Приятель, за кого ты меня держишь?

— Ладно, замнем, — буркнул Джон-Том.

За разговором оба они не сводили глаз с джипа, в котором восседал Клотагорб. Волшебник занимался тем, что сооружал нечто невообразимое из гнилых кольев забора, каких-то приборов, которые он извлек из своего тюка, и нескольких предметов, сильно смахивающих на кухонную утварь.

— Скучать мне было некогда, — продолжал выдр. — А уж када начались всякие, как ты их обозвал, неполадки, и подавно. Хорошенькое ощущение: глядишь в зеркало и знать не знаешь, какое чучело уставится на тебя оттуда в следующий миг; и того хлеще — лежишь себе в постели, никого не трогаешь, и вдруг бац!.. В Окоте я свел знакомство с шикарной капибарочкой. Ты ведь помнишь, приятель, я их обожаю.

— Насколько мне известно, Мадж, ты обожаешь всех, кто ходит, говорит и относится к противоположному полу.