Чародей с гитарой. Том 1

За скалистым берегом лежало пространство, поросшее редкими тонкими деревьями, поднимающимися из густого кустарника.

Несмотря на то что сам дракон предпочитал воду суше, он без какого-либо труда проложил дорогу через начинавшиеся от кромки воды заросли. Скоро неподалеку от берега нашлась небольшая поляна. Уже при лунном свете они расположились на ночлег. От верховий доносился ровный умиротворяющий грохот порогов, которые завтра предстояло преодолеть Фаламеезару.

Джон-Том сбросил у костра охапку дров, стряхнул с рук кусочки коры и грязи и спросил Каза:

— А как корабли преодолевают пороги?

— Их делают такими, чтобы можно было без всяких сложностей пройти над камнями на обратном пути к Глиттергейсту, — пояснил кролик. — А через пороги их доставляют волоком — в обход. Тут есть удобные места. Старинные, всем известные тропы выложены бревнами, и по этой примитивной древесной смазке суда доставляют к более тихим водам.

Каз с любопытством кивнул в сторону дракона. Фаламеезар спокойно свернулся на противоположном конце поляны, прикрыв хвостом нос.

— Как, однако, тебе удалось уговорить это чудовище разместить нас на собственной спине, а не в брюхе? Я не понял ни его загадки, ни твоего ответа, ни вашей долгой беседы.

— Не обращай внимания, — проговорил Джон-Том. — Разговоры — дело мое. А ты просто постарайся не говорить с ним вообще.

— Не опасайся, друг мой. На мой взгляд, его не назовешь интересным собеседником. Но я вовсе не стремлюсь угодить ему на обед из-за одного-двух неправильных слов. — Похлопав Джон-Тома по плечу, Каз ухмыльнулся.

Невзирая на известную надменность манер кролика, Джон-Тому он нравился. Каз вызывал к себе симпатию и уже доказал, что является добросовестным и приятным спутником. Разве он не сам согласился на это опасное приключение? По совести говоря, он-то и был среди них единственным добровольцем.

Или же поступок этот был продиктован другими мотивами, которые кролик тщательно скрывал? Мысль эта неприятно удивила Джон-Тома. Он поглядел на два торчащих вверх уха, удаляющихся от него. Что, если кролика в верховья реки ведут собственные интересы, не имеющие ничего общего с целью отряда?

Кстати, о спутниках: какого черта и куда запропастился Мадж? Каз только что возвратился, притащив на собственных плечах огромного упитанного тритона. Однако дичь эта вызвала весьма недовольные комментарии со стороны Талей, назначенной кухаркой на этот вечер, и ее отдали благодарному Фаламеезару.

Но Мадж отсутствовал уже давно. Джон-Том не допускал возможности, что плутоватый выдр решил удрать, находясь столь далеко от дома, после многочисленных и удобных возможностей, представлявшихся ему в более привычных местах.

Он обошел вокруг огня, треща пожиравшего ветви, и изложил свои опасения Клотагорбу. Чародей, как всегда, сидел в сторонке. Он тихо бормотал себе под нос, и Джон-Том только удивлялся тому, что, безусловно, скрывалось за простыми словами. Голосом мага говорило истинное волшебство, до сих пор не перестававшее удивлять Джон-Тома.

Выражение лица волшебника-черепахи было напряженным — чего же еще ожидать от существа, на плечи — или панцирь — которого легла ответственность за исход грядущего Армагеддона?

Не поднимая от земли взгляда, Клотагорб проговорил:

— Добрый вечер, мой мальчик. Ты испытываешь беспокойство?

Джон-Том давно уже перестал удивляться чуткости волшебника.

— Дело в Мадже, сэр.

— Опять этот негодник? — Древняя физиономия поднялась вверх. — Что еще он натворил?

— Дело не столько в том, что он сделал, сэр, сколько в том, чего не сделал. А именно: не вернулся. Я встревожен, сэр. Каз уже давно в лагере. Но сам он в лес не углублялся и Маджа не видел.

— Охотится, наверное. — Ум волшебника явно был обращен к материям возвышенным.

— Не думаю, сэр. Маджу давно пора бы вернуться. Сомневаюсь, чтобы он сбежал.

— Нет, конечно, не здесь, мой мальчик.

— Что, если он попытался подстрелить кого-то из тех, кто способен съесть его самого? В характере Маджа щегольнуть крупной добычей.

— Едва ли, мой мальчик, он глуп и труслив. Но что касается того, чтобы попасться другому на обед… Охотник всегда рискует в лесу, тем более в незнакомом. Впрочем, если у друга нашего на чердаке некоторый ералаш, то, ноги его медленными не назовешь. Напротив, он быстр как молния. Он может уступить в схватке, но лишь тому, кто захватит его врасплох или догонит. И то и другое маловероятно.

— Но с ним могло что-то случиться, — настаивал озабоченный Джон-Том. — Самый искусный охотник может сломать ногу.

Клотагорб отвернулся и с легким нетерпением в голосе проговорил:

— Не надо так усердствовать, мой мальчик. У меня есть более важные темы для размышлений.

— Может, лучше все-таки поискать его? — Джон-Том задумчиво обвел взглядом безмолвное кольцо тонких деревьев.

— Может быть, и так.

«Добрый мальчишка, — думал про себя Клотагорб, — но не склонен к размышлениям и полностью отдается эмоциям. Надо бы приглядеть за ним, пока не ушел с головой в фантазии. Пусть будет постоянно при деле».