Чародей с гитарой. Том 1

— Могу, — смутившись, уверил Клотагорб. — Просто куда-то засунул проклятое заклинание, а оно слишком сложное, чтобы пробовать наугад, рискуя ошибиться. — Он вновь полез в ящички. — Может быть, договоримся так: несколько монет сейчас, остальные... э, потом?

Встав, Хапли громко шлепнул по столу ладонями.

— Ну что ж, приятный был разговор. Желаю счастья, а оно вам скорее всего понадобится больше, чем отличный лодочник. Теперь, если вы не возражаете, я намереваюсь поужинать — варево вот-вот дойдет. — И он повернулся к печке.

— Минуточку. — Клотагорб хмуро поглядел на Джон-Тома. Хапли остановился. — Мы можем заплатить вам, впрочем, я не знаю, сколько у меня есть.

— Мальчик мой, не стоит лгать. Дело так не делается. Придется просто...

— Нет, Клотагорб, у нас кое-что есть. — Молодой человек ухмыльнулся. — Под моей шкурой кроется кое-какой капиталец.

— А! — Физиономия выдра просветлела. — А я на хрен позабыл ту ночь, приятель.

Джон-Том отстегнул клапан на капюшоне, тяжело стукнувшемся о стол. Хапли посматривал уже с интересом. Под взглядами собравшихся Джон-Том с Маджем вспороли подстежку. Со звоном посыпались монеты.

Когда подсчет завершился, оказалось, что поспешно собранные остатки прибыли от игорных подвигов Джон-Тома составляют шестьдесят восемь золотых монет и пятьдесят две серебряные.

— Не хватает.

— Пожалуйста, — попросила Флор. — Если этого мало, остальное мы выплатим потом.

— Потом. Это я уже слыхал, — отозвался несгибаемый лодочник. — Потом, самка, обычно значит никогда. Или вы хотите, чтоб я довез вас почти до конца реки, а остальное расстояние проплывете сами? Вот и я не хочу остаться с почти всей платой.

— Ну, если ты такой же умный, как и упрямый, — заявил Джон-Том, — значит, ты и впрямь лучший лодочник на этой реке.

— У нас есть еще кое-что. — Талея все еще стояла в дверях, но теперь обернулась к собравшимся. — А как насчет нашего фургона и упряжки?

— Конечно! — Джон-Том поднялся, едва не врезавшись головой в потолок, и сверху вниз поглядел на Хапли. — У нас еще есть фургон, которым гордился бы любой фермер или рыбак. Он большой — нам там было просторно — и прочный. Доехал досюда от Поластринду. Кроме того, упряжь, ярмо, четверо ломовых ящериц, запасные колеса и припасы. Все из самого лучшего материала. Нам подарил его Городской Совет Поластринду.

Хапли заколебался.

— Ну, я не торговец...

— Да ты только погляди на него, — настаивала Флор.

Подумав, лодочник зашлепал лягушачьими лапами к выходу, не обращая внимания на висевшего над дверью Пога. Остальные последовали за ним.

Торговец или не торговец, но Хапли обследовал фургон самым тщательным образом — от бамбошек на упряжи до зубов ящеров.

Закончив осмотр под фургоном, он выбрался оттуда и поглядел на Клотагорба.

— Согласен. Зачтем за разницу.

— Как это благородно! — Каз не участвовал в торге, но выражение это свидетельствовало, что исходом сделки кролик недоволен. — Один только фургон стоит дороже двадцати золотых. Ты нас разоришь и пустишь по ветру.

— Возможно, — согласился Хапли. — Но лишь я один могу доставить вас разоренными туда, куда вы хотите попасть. Спорить не буду. — Он умолк и добавил после короткого раздумья. — Ужин вот-вот через край хлынет. Так что решайте.

— Выхода нет, — сказал Клотагорб. — Кроме того, фургон нам больше не нужен. — Он бросил яростный взгляд в спину Каза, изучавшего реку без всяких признаков раскаяния. — Согласен. Когда отправляемся?

— Завтра утром. Я должен подготовиться, собрать кое-какие припасы. А вы тем временем можете выспаться.

Хапли поглядел на поднимающиеся на востоке утесы.

— Прямо в Зубы. — Пучеглазая физиономия обратилась к Джон-Тому. — Там деньги вам ни к чему, на другой стороне тоже, если она существует. А если я не вернусь, ими попользуются мои отпрыски. Живым деньги нужнее, чем мертвым. — Бурча себе под нос, он повернулся и заплюхал к дому.

Как пояснил Хапли, они оплатили только услуги по перевозке, но никак не пребывание в доме.

Но на следующее утро лодочник поднялся еще до рассвета и был готов, когда все еще спали.

— Люблю рано отправляться в путь, — пояснил он, пока остальные собирались. — Я привык делать деньги. Раз вы заплатили за день пути — пожалуйста, и получите его.

Каз поправил монокль.

— Звучит разумно, тем более что мы за каждый день пути заплатили, как за месяц.

Хапли невозмутимо ответил:

— Знаешь, однажды случилось мне видеть бритого кролика. Уморительная была картина... Совсем-то без меха.

— А я, — с апломбом ответствовал Каз, — однажды видел лягушку, у которой рот был шире головы. С ней случилась ужасная вещь.

— Какая же? — равнодушно поинтересовался Хапли.

— Нога в рот попала. Не видел ничего хуже. Летальный исход.

— Лягушки не летают.

Кролик терпеливо улыбнулся.

— Моя нога в рот попала.

Парочка обменялась свирепыми взглядами. Потом Хапли ухмыльнулся: выражение это словно специально создано для лягушек.

— А я, трехглазый, знавал подобные случаи с персонами, и не принадлежащими к моему роду.

Каз ответил улыбкой.

— Выходит, довольно типичная ситуация. К тому же, я одним глазом вижу лучше, чем некоторые двумя.