Чародеи

К тому времени, когда Большой Том остановил своего конька и пустил его пастись, Род уже разложил и разжег костер. Великан в изумлении уставился на Рода, достающего сковородку и кофейник, затем, повернувшись, удивленно покачал головой и вытер место для сиденья на уровне ниже по склону. Он принюхался к запаху жарившейся ветчины, вздохнул и достал пачку сухарей. Род, нахмурившись, поднял взгляд и увидел, что Том сидит на мокрой траве с сухарем и бурдюком эля.

Он свел брови и крикнул: "Эй!"

Крик застал Большого Тома посреди глотка, он поперхнулся, закашлялся и поднял Голову. — А, мастер?

— Моя пища недостаточно хороша для тебя?

Большой Том уставился на него, разинув рот.

— Брось, иди сюда. — Род нетерпеливо помахал рукой. — И принеси сюда эти сухари, они хорошо пойдут, зажаренные в ветчинном жире.

Большой Том несколько раз открыл и закрыл рот, затем неопределенно кивнул и встал.

Вода закипела, Род приподнял крышку кофейника и бросил туда горсть молотого кофе.

Он поднял взгляд на подошедшего Большого Тома, нахмурившего лоб и выпучившего глаза.

Уголок рта у Рода опустился. — Ну, чего глядишь? Никогда раньше не видел костра на привале?

— Ты предлагаешь мне есть вместе с моим мастером?

— Это какое-то крупное чудо? — удивился Род. — Вот, дайка хлебнуть из этого бурдюка, ладно? Дорога-то становится пыльной.

Том кивнул, все еще не сводя глаз с Рода, и протянул бурдюк. Род отхлебнул, поднял взгляд и нахмурил брови.

— Что случилось? Никогда не видел, как человек пьет? Я что, какое-то чудовище?

Рот Тома закрылся. Глаза его стали темными и задумчивыми. Затем он ухмыльнулся, рассмеялся и присел на камень.

— Нет, мастер, нет. Ты на редкость хороший человек и только, да, и только!

— Вот так так! — нахмурился Род. — Чего во мне такого редкого?

Том бросил два сухаря на сковородку и усмехнулся, подняв взгляд. — В этой стране, мастер, дворянин не принимает пищу вместе со своим слугой.

— Ах, это! — отмахнулся Род. — Здесь, на дороге, только ты да я. Мне незачем заниматься этой чепухой.

— Да, — засмеялся Большой Том. — Как я сказал, чудесно редкий человек.

— И дурак, да? — Род положил два ломтя ветчины на деревянные блюда. — Полагаю, что будем есть ножами, Том. Начинай.

Они ели в молчании. Род хмуро смотрел в свою тарелку. Том откинулся назад и разглядывал местность. Они находились в начале маленькой долины, наполненной сейчас утренним туманом — ловушкой для солнечных лучей. Солнце таилось за живыми изгородями и золотило туман. Том усмехнулся, дожевал и ткнул большим пальцем в сторону долины.

— Это конец радуги, мастер.

— Хм? — вскинул голову Род. Он кисло улыбнулся — это был, в конце концов, куда больший кувшин с золотом, чем он имел право ожидать.[24]

Том издал рокочущее рыгание и поковырял в зубах кинжалом. — Золотистый туман, мастер, и в нем, возможно, золотистые девушки.

Род быстро сглотнул и возразил: "О нет! В этом путешествии никаких похождений на стороне, Большой Том! Мы должны попасть на юг и попасть туда быстро."

— Эх, мастер, — завыл Том в потрясенном протесте. Какой вред от еще одного часа или четырех? Кроме того, — он выпрямился и, усмехнувшись, ткнул Рода пальцем в ребро, — голову дам на отсечение, что ты превзойдешь меня. Каких девушек не может взять чародей? Э, что случилось?

Род засопел и стукнул себя в грудь. — Просто кусок сухаря вступил в спор с моим пищеводом. Том, в черт знает какой непечатный последний разговорю, я не чародей!

— О, да, мастер, само собой! — сказал Большой Том с широченной усмешкой. — И можешь быть уверен, что ты такой же скверный лжец, как я палач!

Род нахмурился.

— Я не убил ни одного человека за то время, что был здесь!

— Да, именно это я и имел в виду.

— А. — Род повернулся и посмотрел на поля. — Ну ты, Том, вполне можешь добавить любовника к перечню дел, в которых я, не хорош.

Великан выпрямился и, нахмурив брови, обыскал взглядом лицо Рода. — Воистину, по-моему, он это всерьез!

— Уж будь уверен.

Том посидел, изучая своего хозяина и подбрасывая кинжал, ловя его то за рукоять, то за лезвие.

— Да, ты говоришь то, что думаешь. — Он выпрямился, Глядя Роду в глаза. — И поэтому я осмелюсь дать тебе совет.

Род усмехнулся и издал Глухой смех.

— Ладно, посоветуй мне. Расскажи мне, как это делается.

— Нет, — поднял ладонь Том. — Это-то, я уверен, ты знаешь, но я должен тебя предостеречь насчет этих сельских девушек, мастер.

— Вот как?

— Да, они… — Лицо Тома расплылось в широкой улыбке. — О, они великолепны, мастер, хотя и простоваты. Но… — Он снова нахмурился. — Никогда не давай им надежды.

Род тоже нахмурился. — Почему бы и нет?

— Это будет твоей погибелью. Ты можешь спокойно любиться с ними, мастер, один раз — но только один. Потом ты должен их оставить, по-быстрому, и никогда не оглядывайся.

— Почему? Превращусь в соляной столб?

— Нет, хуже, ты превратишься в мужа. Ибо, коль скоро дашь им хоть малую тень надежды, мастер, эти деревенские девушки прицепятся к тебе крепче пиявок, и ты никогда от них не избавишься.

— Был бы у меня шанс побеспокоиться об этом! — фыркнул Род. — Пошли, допивай свой кофе и по коням.