Чародей

Они видели его силуэт на фоне ужасного серно-желтого неба. Никто не говорил, никто не двигался, пока они снова не услышали этот ужасный звук. Они повернули головы и услышали тихий стук и визг колес колесниц, сотен колесниц, и голоса солдат, иногда приглушаемые барханами, а иногда ясные и угрожающие.

Таита медленно воздел обе руки к небу. Все наблюдали за его движениями. В правой руке он держал посох, в левой амулет Лостры, а на шее у него был дар Бэя.

– Что он делает сейчас? – спросил Хилто испуганным тоном. Никто ему не ответил.

Таита стоял неподвижно, будто высеченный из камня. Его голова была запрокинута, волосы серебром падали на плечи. Одежда была подпоясана, так что виднелись тощие голени. Он походил на старую птицу на насесте.

В небе неслись по кругу тяжелые низкие облака. Свет менялся, ослабевая, когда скрытое солнце закрывал новый слой плотных облаков, и вспыхивая, когда облачный покров становились тоньше.

Таита все еще не двигался, его посох был нацелен в беременное брюхо небес. Шум приближающейся колонны стал еще более ясным, и вдруг вдали прозвучал рев бараньего рога.

– Это сигнал к бою. Трок увидел Таиту, – спокойно сказала Минтака.

Трок крикнул своему трубачу:

– Труби атаку! – но воинственный звук, казалось, поглотили пространство пустыни и низкое, грозное небо.

– Подождите! – сказал Иштар Мидиец. Он смотрел на крошечную фигуру Таиты на вершине скалы. – Подождите!..

– Что такое? – спросил Трок.

– Пока я не могу понять, что это, – Иштар не сводил пристального взгляда с Мага, – но оно мощное и распространяется повсюду. – Колонна не трогалась с места, каждый солдат в ней со страхом глядел на фигуру на вершине скалы. Ужасная тишина пала на пустыню, не нарушаемая никаким звуком. Даже лошади замерли, не было слышно ни стука, ни звона снаряжения.

Только небо двигалось. Над головой Мага образовался водоворот, огромное вращающееся колесо раскаленных туч. Затем центр водоворота медленно открылся подобно единственному глазу пробуждающегося чудовища. Из небесного ока вырвался столб ослепительного солнечного света.

– Глаз Гора! – выдохнул Иштар. – Он обратился к богу. – Он сделал знак защиты. Трок рядом с ним молчал, оцепенев от суеверного страха.

Блестящий столб света ударил в гору и озарил фигуру Мага, как вспышка ослепительной молнии. Вокруг головы Таиты высветился нимб серебряного сияния.

Маг сделал медленное круговое движение длинным посохом, и гиксосские колесничие съежились, как злые псы под кнутом. Облака разошлись шире; небо в вышине было ясное. Солнечный свет плясал на барханах и, отражаясь от них, бил в глаза, будто отраженный от листа полированной бронзы, ослепляя. Гиксосы подняли щиты или руки, чтобы защитить глаза от странного сияния, но не издали ни звука.

На вершине скалы Таита медленно описал посохом еще один круг, и наконец послышался звук: тихий, как вздох любовника, он, казалось, шел из самих небес. Головы людей вопросительно повернулись в поисках его источника.

Новое движение Таиты, и вздох превратился в шелест, тихий свист. Он шел с востока, и все головы медленно повернулись на звук.

В этом странном безоблачном спокойствии они увидели, что к ним приближается сплошная серовато-коричневая стена, которая начиналась от земли и уходила под высокий купол небес.

– Хамсин! – прошептал Трок страшное слово.

Стена летящего песка надвигалась с ужасающей неторопливостью. По ней шли волны, она пульсировала, будто живое существо, и ее голос изменился. Это больше не был шепот, он превращался во все более громкий вой, в голос демона.

– Хамсин! – Крик летел от одной колесницы к другой. Воины, желающие войны, перед лицом этого губителя людей, городов и цивилизаций, этого поедателя миров, вдруг превратились в маленькие испуганные существа.

Строй колесниц рассыпался на фрагменты: погонщики разворачивали упряжки и пытались убежать от него.

Едва колесницы съехали с узкой полоски твердой земли, песок поглотил их колеса. Солдаты выпрыгивали из колесниц, бросая их вместе с упряжками. Лошади, чуя опасность, вставали на дыбы, ржали, рвались убежать, лягаясь и стараясь вырваться из упряжи.

Хамсин неумолимо приближался. Его вой перешел в рев. Солдаты в бессмысленной панике бежали перед ним. Они скользили и падали в рыхлом песке, поднимались и бежали дальше. Оглядываясь назад, они видели, что огромная буря мчится, ревя будто взбешенное чудовище, крутя и вздымая завесу песка, медно-желтого там, где солнечный свет освещал его, и серовато-коричневого, темного там, где его затеняли ее собственные похожие на горы вершины.

Таита стоял, вытянув руки и посох, и наблюдал, как войско под ним поглощает буря. Он видел Трока и Иштара, все еще недвижных, напоминающих в ярком солнечном свете изваяния, и затем, когда передний край бури настиг их, с волшебной стремительностью исчезли вместе со всеми своими солдатами, колесницами и лошадьми в кружащихся лавинах хамсина.

Таита опустил руки, повернулся спиной к чудовищу и не спеша стал спускаться со скалы. Его длинные ноги перешагивали трудные места, и, шагая с выступа на выступ, он опирался на посох.