Чародей

– Эта проклятая штуковина донимает меня с тех самых пор, как мы взяли Абнуб. Сдается, проклятый подарочек достался мне от грязной египетской шлюхи…

Опомнившись, он осекся. Видно, речь шла о какой-то женщине, которую воин изнасиловал в захваченном городе.

– Извини, чародей. Мы ведь теперь союзники и соотечественники.

– Вот почему меня и заботит твой недуг. Пойди к стряпухам, попроси горшочек жира и возвращайся ко мне. Я приготовлю для тебя мазь.

Таита присел на кучу вещей, а копейщик опрометью помчался по берегу. Среди багажа имелись три боевых лука: обвинения Трока были несправедливыми, потому как каждый был без тетивы и бережно укрыт в кожаный чехол.

Присел Таита на груду деревянных ящиков. На верхнем он заметил клеймо Гриппы, того самого мастера из Авариса, который готовил стрелы для всех высокопоставленных гиксосов. Маг припомнил, как обсуждал его работу с Минтакой. Вытащив спрятанный под хитоном маленький кинжал, Таита разрезал бечевку, удерживающую крышку, и приоткрыл ящик. Сверху лежал слой соломы, а под ним рядами вперемежку – наконечник к яркому оперению из красных и зеленых перьев и наоборот – были уложены стрелы. Таита вытащил одну и повертел в руках.

Ему бросилось в глаза вырезанное клеймо – стилизованная голова леопарда с иератической буквой «Т» в оскаленных челюстях. Стрела была точь-в-точь как найденные им в колчане на месте убийства фараона. Последняя нить в сплетении предательства и измены была обнаружена. Наджа и Трок были по уши замешаны в кровавом заговоре, о настоящем размахе которого маг пока лишь догадывался.

Таита сунул добытую улику за пазуху хитона и закрыл крышку, проворно связал разрезанную веревку и стал дожидаться возвращения копейщика.

Воин бурно выразил благодарность за лечение, потом обратился к Таите еще с одной просьбой:

– У одного моего приятеля египетская зараза, маг. Что ты ему посоветуешь?

Таита всегда находил забавным, что гиксосы называют эту постыдную хворь египетской заразой, а египтяне, в свою очередь, гиксосской. А еще создавалось впечатление, что никто не болел этим сам, но обязательно имел товарища, страдающего от нее.

Свадебная церемония и пир в честь бракосочетания вельможи Наджи с двумя царевнами из династии Тамоса превосходили роскошью все известные в истории. По мнению Таиты, они напрочь затмили свадьбы и фараона Тамоса, и его отца, фараона Мамоса, каждый из которых являлся божественным сыном Ра, да живут они вечно.

На угощение для простых жителей Фив Наджа выделил пять сотен откормленных быков, две барки сорго из государственных закромов и пять тысяч больших кувшинов лучшего пива. Празднества продолжались неделю, но даже самые голодные нищие в Фивах не смогли истребить такую прорву еды за столь короткое время. Остатками сорго и мяса, которое для сохранности закоптили, город кормился еще целый месяц. А вот с пивом вышло по-другому – его выхлестали уже в первые дни.

Бракосочетание состоялось в храме Исиды в присутствии обоих фараонов, шести сотен жрецов и четырех тысяч приглашенных. Каждому входившему вручали в качестве памятного подарка слоновую кость, алмаз, аметист, коралл или другой драгоценный камень с выгравированным на нем именем самого гостя, а также регента и двух его невест.

Обе девушки прибыли к жениху в государственной повозке, запряженной священными белыми горбатыми быками под управлением обнаженных погонщиков-нубийцев. Дорогу усыпали пальмовыми ветвями и цветами, а перед свадебным экипажем ехала колесница, с которой в обезумевшую от счастья толпу по сторонам дороги швыряли серебряные и медные кольца. Воодушевление народа в немалой степени объяснялось щедростью Наджи по части пива.

Невесты были облачены в воздушные белые платья из тончайшего льна, а маленькая Мерикара почти сгибалась под тяжестью золота и драгоценностей, украшавших ее хрупкое тельце. Слезы ручьем бежали у нее из глаз, размывая угольную подводку глаз и сурьму на щеках. Хезерет крепко держала ее за руку, стараясь утешить.

Когда они достигли дворца и сошли с величественной повозки, их встретили два фараона. Ведя Мерикару по нефу храма, Нефер прошептал:

– Не плачь, котенок. Никто тебя не обидит. Еще до ночи ты вернешься в свою детскую.

В знак своего неодобрения этой свадьбы Нефер хотел уклониться от обязанности сопровождать младшую сестру в святилище, но Таита его отговорил:

– Мы не в состоянии помешать этому делу, хотя тебе известно, как мы пытались. Наджа настроен решительно. С твоей стороны будет жестоко оставить сестру без утешения в столь трудный час ее совсем короткой еще жизни.

Пересилив себя, Нефер уступил.

Следом за ним Апепи вел Хезерет. В своем снежно-белом наряде и блестящих украшениях царевна была прекрасна, как райская нимфа. За минувшие месяцы она смирилась с уготовленной богами участью, и первоначальные отчаяние и ужас уступили место любопытству и тайному ожиданию. Наджа был видным мужчиной, ее няньки, служанки и подружки обсуждали его в живых подробностях, указывая на видимые глазу достоинства и – со стыдливым хихиканьем – строя неприличные догадки о скрытых статях жениха.