Чарли. Котенок, который спас жизнь

День за днем мы с уличными котами обходили улицы Мэддитона, но надежда найти район, где я жил со своей семьей, постепенно таяла. Я знал, что должен найти моих людей, пока они не вернулись в Малый Брумфорд. Если не успею – все будет потеряно. Как, по-вашему, я смог бы тогда к ним вернуться? Но все осложнялось тем, что я представления не имел, сколько прошло времени, и подозревал, что они могли уже уехать. Даже если Кэролайн меня не забыла, мучительно было думать, что она так же тоскует по мне, как я по ней. А что если опасения подтвердились и ее болезнь снова вернулась? А вдруг рана на голове оказалась такой ужасной, что ей не сумели помочь в больнице? Я отчаянно мяукал, представляя, как Кэролайн лежит в кровати, стонет от боли, а меня нет рядом, чтобы утешить. Даже если моей семьи уже нет в Мэддитоне, решил я, все равно нужно продолжать поиски дома – единственной ниточки, связывающей меня с ними. А что еще мне оставалось?

– Я уже начал забывать, как выглядел наш летний дом, – грустно признался я как-то Большому. – Теперь я даже не уверен, что узнаю его, если увижу.

– Если хочешь, оставайся с нами, – радушно предложил он. – С тобой легко ладить. Я даже подумать не мог, что так будет, когда мы впервые встретились. Теперь-то ты почти один из нас.

Это было очень любезно с его стороны, и в знак благодарности я потерся носом о его морду, хотя и не был уверен, что Большой и правда так думает. Ведь как я ни старался, мне не удавалось приспособиться к их образу жизни – я не мог преодолеть брезгливость и привередливость, по-прежнему разговаривал «культурно» и не разделял их интереса к кошкам. А главное, несмотря на дружескую поддержку Большого и парней, несмотря на то что я постепенно менялся, становясь все больше похожим на моих товарищей-дикарей и все меньше – на домашнего котенка, которым был раньше, у меня не было никакого желания навсегда остаться на улице. Я мечтал оказаться дома. Хотел вернуться к прежней жизни. Но, к несчастью, не знал, как это сделать.

Так что я продолжал жить с уличными котами и, чтобы хоть как-то отплатить им за доброту и участие, продолжал переводить им человеческую речь. Особенно интересно им было знать, что говорят в городке о нашей войне с чайками. Как-то раз, подойдя к кафе, чтобы снова послушать беседу двух моих знакомых, я увидел, что одна из них, Ширли, читает газету.

– Гляди, Джин, что пишут в местной газете, – вдруг заговорила она. – «Бродячие кошки прогоняют чаек с пляжа в Мэддитоне. «Они спасли нашего малыша, когда чайки пытались напасть на него, – рассказывает мать ребенка, местная жительница Клер, 32 года. – Уличные кошки нам очень помогают. Не надо их прогонять, пусть остаются!»

– Вот видишь? – отозвалась Джин. – Говорила же я тебе, что бродячие кошки приносят пользу. Какие молодцы! Я рада, что люди это замечают. Мне никогда не нравилось, что бедных голодных животных гоняют.

До тех пор я слушал их, стоя за забором, но решил, что сейчас самое время подойти поближе.

– Кстати о бедных голодных животных, – заметила Джин, когда я направился к ним. – Смотри, Ширли, а вот и наш полосатый дружок!

– Кажется, он взял нас под опеку, – улыбнулась Ширли, а я мурлыча потерся о ее ноги.

– Да. Он слишком дружелюбен для бродячего.

– Но, Джин, на нем же нет ошейника.

Я слушал их вполуха, так как нашел под столом кусочек пирога и стал, урча, уплетать его.

– Только посмотри, как жадно он набросился на эти крошки, – удивилась Джин. – Видно, умирает с голоду, бедненький. У нас не осталось молока в кувшинчике?

Услыхав о молоке, я, сами понимаете, громко замяукал и, забыв об осторожности, вспрыгнул Джин на колени.

– Ой! – удивилась она, а потом рассмеялась. – Должно быть, он его учуял!

Она налила в блюдечко молока. Я стал головой отталкивать ее руку, чтобы не мешала, но Джин оттащила меня со словами:

– Погоди, котик! Так ты все расплескаешь.

И поставила блюдце на пол.

– Вот так, малыш, – сказала она, когда я соскочил с ее колен и жадно набросился на молоко.

– Спасибо, было очень вкусно, – промяукал я. – Нельзя ли добавки?

Но они не поняли, только улыбались и наблюдали, как я умываюсь и облизываю усы.

– Он такой милый, – заговорила Ширли. – Знаешь, я уже почти готова взять его к себе домой. Невооруженным глазом видно, что он нуждается в любви и заботе.

Я замер. Спору нет, это хорошие люди и я благодарен им за молоко, но слова Ширли мне совсем не понравились. Если они возьмут меня домой и оставят у себя… Что тогда? Я никогда не вернусь в Малый Брумфорд, к Кэролайн?..

– Прощайте, – сказал я. – Спасибо за угощение.