Чарли. Котенок, который спас жизнь

Должен признать, что, хотя я и находился в постоянной тревоге из-за Кэролайн и бесплодных попыток найти коттедж, в ту ночь я заснул в неплохом настроении и даже с чувством легкой гордости. Я учился копаться в объедках. Учился воровать рыбу. И научусь гонять чаек. Я чувствовал себя крутым и отважным, ведь я боролся за жизнь. На мгновение я даже забыл о том, что не хотел превращаться в бродячего кота.

Дня два наша небольшая шайка занималась поисками моего дома и училась гонять чаек. Коты выбирали отбившуюся от стаи чайку, которая был увлечена поеданием объедков или ковыляла к людям, решившим поесть на пляже. Приятно было видеть испуг в ее глазах-бусинах, когда она со злобными криками срывалась с места. Постепенно коты так наловчились, что стали атаковать по три-четыре птицы за раз. Я до того вдохновился их успехами, что не мог оставаться в стороне. Нападая на них впятером, мы ухитрялись избежать травм, и вскоре стали чувствовать себя непобедимыми. Но однажды мы так увлеклись погоней за двумя жирными расхаживающими по песку чайками, что не заметили их товарку, которая побежала за нами. Хлопая огромными крыльями, она прижала к земле несчастного Вонючку и начала яростно клевать его.

– Отвали! – орал он, пытаясь отбиться от нее когтями и зубами.

В следующую секунду мы все вместе набросились на чайку, и она с насмешливым криком поднялась в воздух вслед за своими подругами.

– Ты в порядке, Вонючка? – спросил я. В глубине души я был горд тем, что бросился ему на помощь, не думая о своей безопасности и забыв о больной лапе. С каждым днем я становился храбрее и отважнее!

– Пустяки, пара царапин, – буркнул он, поднимаясь с земли.

Но после того, как мы все успокоились, я заметил, что он вытирает с головы кровь и зализывает рану на боку – крылатая тварь успела вырвать у него целый клок шерсти.

– Я убью эту чайку, пусть только приблизится к нам, – пообещал я ему.

– Хорошая мысль, дружище Чарли, – благодарно мяукнул Вонючка. – Но в одиночку тебе не справиться.

Этот случай стал нам хорошим уроком: никогда не стоит забывать, что нужно держаться вместе.

Обычно мы старались улизнуть сразу, как только разгоним чаек, – не хотелось привлекать внимание людей, к которым бродячие коты по-прежнему испытывали недоверие. Но пару раз, скрываясь за скалистым выступом, где мы обычно лежали, поджидая добычу, мы слышали звуки, которые издавали наблюдавшие за нами люди.

– Что это? – нервно спросил Бесхвостый, когда услышал это впервые.

– Это они так радуются, – объяснил я. – И хлопают в ладоши. Люди так делают, когда им что-то нравится.

– Правда? – удивился Большой. – А я-то думал, они в ярости!

– Нет. Они хвалят нас за то, что мы хорошо потрудились, – я оглянулся на остальных. – Вот видите! Это именно то, что нам было нужно. Люди на нашей стороне, ведь мы отгоняем от них чаек.

Эта новость, похоже, подбодрила моих друзей. Теперь мы взяли за правило гонять чаек, когда они приближались к людям, чтобы отобрать у них еду.

– Будем надеяться, что мерзкие птицы наконец поймут намек, – сказал Вонючка. – Пусть убираются из наших мест.

Вот как получилось, что за время, проведенное мной с бродячими котами, мы разогнали множество чаек. Ничего подобного кошки раньше не делали. Мы были сильны, полны энергии, бесстрашны и непобедимы. Вскоре стало ясно, что нам удалось переломить ситуацию: мы защищали территорию от жадных чаек. Это радовало людей, и многие из них стали лучше к нам относиться.

Я это хорошо знал, потому что постоянно подслушивал разговоры тех двух женщин, Джин и Ширли. Втайне от Большого, который наверняка попытался бы меня остановить, я теперь то и дело наведывался к кафе, где они встречались каждый день. Они снова приметили меня у забора и заговорили так дружелюбно, что я понял: это добрые люди и они не причинят мне вреда. Мне ужасно не хватало общения с людьми, но я знал, что Большому этого не понять. Поэтому я дожидался, когда он ляжет вздремнуть, и возвращался к кафе.

Джин как-то заметила меня и сказала:

– Это снова он! Привет, полосатик. Ты очень ласковый, правда?

Я подбежал к ней и принялся тереться о ее ноги.

– Смотри-ка, да он и правда совсем ручной, – промурлыкала Ширли и наклонилась, чтобы меня погладить. – И совсем молоденький, Джин, почти котенок. Может, он и не дикарь вовсе?

– Ты посмотри только, в каком он состоянии. Явно бывал в переделках, шерсть всклокочена и ужасно выглядит. Бедняжка, досталось тебе. Как же получилось, что ты совсем ручной? – добавила Джин, когда я заурчал от удовольствия (ведь меня наконец погладили!).

– Я не бродячий! Я домашний, я потерялся, – мяукал я и тыкался головой ей в руку.

– Может, это чей-то потерявшийся питомец, – произнесла Ширли, как будто не слышала, что я ей только что говорил.

– Не знаю, – ответила Джин, глядя на меня с сомнением. – Может, он и был когда-то домашним, но все равно давно уже живет на улице.

– Видно, кто-то его подкармливает. Хотя, возможно, он охотится на мышей и птиц…