Чан Кайши

Вскоре после этого к власти в Гуаней пришла новая группа военных во главе с молодыми генералами Ли Цзунжэнем и Бай Чунси (первому было 35 лет, а второму — 32 года), получившая название «новая гуансийская клика». Летом 1925 года эти генералы при посредничестве уроженца Гуаней, начальника учебного отдела школы Вампу гоминьдановского генерала Ли Цзишэня установили союз с Гоминьданом, объединив таким образом Гуаней с Гуандуном.

Между тем в Китае наблюдался бурный подъем национального движения, характеризовавшийся усилением антиколониальной борьбы рабочих и студентов. 30 мая 1925 года в Шанхае начались антиимпериалистические волнения, охватившие вскоре почти все города страны. В тот день английские полицейские на Нанкин-роуд в центре Международного сеттльмента расстреляли толпу китайцев.

Шанхайская бойня положила начало новому патриотическому подъему. В стране фактически началась антиимпериалистическая революция.

Революционная волна достигла и Кантона. 19 июня, вскоре после разгрома юньнаньцев и гуансийцев, рабочие Кантона и Гонконга забастовали. Они были поддержаны трудящимися англо-французской концессии (колонии) Шамянь, расположенной на небольшом одноименном острове в бухте Белого Гуся в юго-западной части города, в том месте, где река Чжуцзян разделяется на два рукава. 23 июня рабочие, студенты, торговцы и курсанты Вампу, всего несколько десятков тысяч человек, организовали рядом с этой концессией демонстрацию под лозунгами «Отомстим за кровь убитых соотечественников!» и «Долой империализм!». Кто-то выстрелил (по всей вероятности, провокатор), в ответ полицейские сеттльмента открыли огонь. Они были поддержаны артиллерийскими залпами стоявших на рейде иностранных кораблей. В итоге на набережной Чжуцзяна у моста, соединяющего восточный квартал Шамяня с китайским районом Кантона, остались лежать 52 убитых и 178 тяжелораненых демонстрантов. Среди убитых было 20 курсантов Вампу. В Шамяне был убит один француз, а несколько других иностранцев — ранено.

В ответ на новое убийство китайцев началась всеобщая гонконг-кантонская забастовка: бросили работу более 250 тысяч человек, после чего начался массовый исход рабочего люда из Шамяня и Гонконга в Кантон и окрестные города и деревни. Гоминьдановское правительство стало оказывать стачечникам посильную помощь. Была объявлена блокада Гонконга и Шамяня, под руководством рабочего отдела ЦИК Гоминьдана сформирован Гонконг-Ша-мяньский стачечный комитет.

1 июля на базе кантонского кабинета министров был официально образован новый кабинет, амбициозно назвавший себя Национальным правительством Китайской Республики. Председателем его стал Ван Цзинвэй, министром иностранных дел — Ху Ханьминь, министром финансов — Ляо Чжункай, военным министром — Сюй Чунчжи.

Генерал Сюй, очевидно, от имени Ван Цзинвэя, рекомендовал и Чану войти в правительство, но тот отклонил предложение: «Тот командующий, который непосредственно подчиняется правительству, не должен входить в <само> правительство». В итоге 3 июля Чана включили только в состав Военного совета, сформированного также под председательством Ван Цзинвэя. Помимо него и Вана в Военный совет вошли Ху Ханьминь, Ляо Чжункай, генерал Сюй, генерал Тань Янькай, бывший губернатор Хунани — миллионер и член Гоминьдана с 1912 года, «уверенный в себе, уравновешенный и интеллигентный» человек, генерал Чжу Пэйдэ, новый командующий юньнаньскими войсками и министр вооружений и материального снабжения войск, и У Чаошу, новый мэр Кантона, известный дипломат и юрист, получивший образование на Западе.

У Чаошу был единственным из членов руководства, который знал западноевропейское и американское право, а это было особенно важно в условиях подъема антиимпериалистического движения в стране.

По мере того как позиции Чан Кайши в гоминьдановской верхушке все более укреплялись, становились заметны трения между ним и военным министром Сюй Чунчжи. В разговоре с Блюхером Чан даже как-то высказал недовольство генералом Сюем, заметив, что Сюй — человек, «с которым вы, работая десять лет и считаясь его другом, на одиннадцатом году можете оказаться выброшенным им из круга своих друзей и оказаться дураком (так в тексте. — A. IL)». Командующий Кантонской армией, много лет покровительствовавший Чану, становился явно не нужен ему, тонкому интригану и далеко не посредственному политику. Более того — мешал ему, стоя на пути к высшей власти.

И тут огромную помощь Чану оказал Бородин: будучи абсолютно убежден в прокоммунистических настроениях Чана, он полностью поддержал его в подковерной борьбе с Сюем. В отличие, кстати, от Блюхера, который, при всем уважении к Чан Кайши, настаивал на поддержке генерала Сюй Чунчжи как военного руководителя. По словам хорошо осведомленного члена руководства КПК Чжан Готао, «дело было передано на усмотрение Москвы, которая отвергла точку зрения Галина (то есть Блюхера. — А. П.)». Последний выехал в Москву.