Чан Кайши

Конфликт между Сунь Ятсеном и купцами Кантона начался еще в мае 1924 года, когда правительство ввело новые налоги, но тогда дело ограничилось забастовкой торговцев. Сунь отменил ряд налогов и стал даже заигрывать с шантуанямш. нанес им визит, вручил знамя. Однако конфликт продолжал тлеть. По городу ползли упорные слухи, что шантуани готовы поддержать генерала Чэнь Цзюнмина, если тот решится напасть на Кантон, и это не могло, конечно, не вызывать опасений Суня.

Конфликт обострился в начале августа, когда в Кантон прибыл норвежский пароход «Хав» с оружием, заказанным главой Генеральной торговой палаты: пять тысяч винтовок, три тысячи пистолетов маузер и 500 тысяч патронов. Сунь страшно разволновался, потребовав от Чана захватить оружие и складировать его в школе Вампу. Что Чан и сделал, надо думать, с большим удовольствием: в то время в школе почти не было вооружения, имелось только 330 винтовок. Разумеется, шантуани запротестовали, даже обратились к представителям иностранных держав с просьбой о помощи, но Сунь закусил удила, решив покончить с внутренней оппозицией. И Чан его полностью поддержал.

Так что именно Сунь спровоцировал «бумажных тигров» на мятеж 10 октября 1924 года. Характерно, что восстание произошло через два дня после того, как советское военное судно «Воровский», прибывшее из Ленинграда в Вампу, доставило Суню, а точнее Чану, несколько артиллерийских орудий со снарядами, восемь тысяч винтовок, десять тысяч пистолетов и патроны. А 9 октября Чан, до того не желавший и слышать об уступках шантуаням, получил приказ Суня и Ху Ханьминя выдать им часть конфискованного вооружения, и именно в тот момент, когда шантуани стали разгружаться в порту, к ним подошла колонна проправительственных демонстрантов, что, собственно, и вызвало столкновения.

Сунь спешно приказал Чану организовать Революционный комитет «для решения различных чрезвычайных дел», призвав во всем «учиться у России». Он также потребовал раздать оружие «тем отрядам наших товарищей, которые готовы уничтожать предателей моего дела». Командующим войсками Ревкома стал сам Чан. Он же вошел в руководящую тройку этого нового органа наряду с Сунем, ставшим его председателем (14 октября Суня на этом посту сменил Ху Ханьминь), и Ляо Чжункаем, занявшим пост секретаря. В городе было объявлено военное положение, и 15 октября мятеж был жестоко подавлен. Весь западный пригород Кантона, где окопались шантуани, был разграблен, треть его — сожжена.

Эта победа укрепила положение не столько Суня, сколько Чана, который 11 ноября был назначен секретарем военного отдела ЦИК Гоминьдана. Тем более что вскоре после разгрома «бумажных тигров», в середине ноября 1924 года, Сунь уехал из Кантона в Пекин, и как оказалось, навсегда. Поводом для поездки стало полученное им приглашение участвовать в мирной конференции по объединению страны, полученное в конце октября от маршала Фэн Юйсяна, бывшего подручного У Пэйфу, милитариста, державшего в руках Северный и Центральный Китай. В октябре 1924 года Фэн выступил против своего патрона, объявив себя сторонником Сунь Ятсена. Он переименовал свою армию по типу суневской партии Гоминьдан в Гоминьцзюнь (Националистическая армия), занял Пекин и призвал к прекращению гражданской войны. Тогда же он обратился за помощью к СССР, и вскоре к нему прибыли несколько десятков советских советников, а затем поступило вооружение на сумму свыше шести миллионов рублей. Личность Фэна давно была овеяна ореолом борца с традиционными конфуцианскими устоями китайского общества. Еще в 1913 году он отошел от веры предков и принял христианство в его методистском истолковании[25]. После этого окрестил всех своих солдат из брандспойта, запретив им употреблять спиртные напитки, курить опиум и притеснять народ.

13 ноября 1924 года Сунь вместе с женой Сун Цинлин отплыл из Кантона. В поездке его сопровождал Ван Цзинвэй с супругой. Проводы превратились «в грандиозную для Кантона демонстрацию населения». Блюхер вспоминал: «Весь Кантон до беднейшего сампана[26] украсился флагами Гоминьдана. Улицы города перекрещены бесконечным количеством арок. Перед Сунем проходят десятки тысяч демонстрантов, восторженно его приветствуя. Демонстранты охвачены таким революционным энтузиазмом, какого Кантон еще не видел… Кантон живет необычайным темпом. Всюду митинги, собрания… Целый ряд революционных организаций рабочих, военных и студентов выпускают воззвания к стране с требованием поддержки доктора Суня на Севере».