Чакра Фролова

Сначала было принято решение догнать Красную армию и влиться в ее ряды – лесная жизнь с неопределенными сроками представлялась все-таки не слишком заманчивой. К тому же назвать их отрядом можно было с большой натяжкой – оружие имелось только у летчика с механиком. Но вскоре стало ясно, что Красная армия слишком далеко, а посему курковцы предоставлены сами себе. Стали просто ходить от деревни к деревне, ища, куда приткнуться. По ночам воровали живность у местного населения и изредка портили немецкую технику, чтобы как-то оправдать свое существование. За испорченную технику немцы расстреливали местных жителей, поэтому неудивительно, что трофимовский отряд быстро возненавидели все: как фашисты, так и свои. Дальше пошло по нарастающей. В селе Горелки, куда трофимовцы забрели случайно, но которое, как оказалось, являлось центром местного подполья на оккупированной территории, с трофимовцами связалось партийное руководство. Оно распорядилось снабдить отряд рацией и оружием. После чего стало давать новоиспеченным партизанам всякие боевые задания, обещая в обмен продовольствие и всяческую поддержку. Трофимовцы честно пытались следовать приказам, но поскольку партийные товарищи плохо знали обстановку и географию, то и приказы были один нелепее другого. Так, однажды руководство потребовало, чтобы партизаны взорвали мост через речку Курчаевку неподалеку от села Кировское. Трофимовский отряд в течение двух дней честно искал этот мост, но так и не нашел. Пришлось взорвать пристань, где местные бабы стирали белье, и доложить, что мост взорван. Проверить былое существование отсутствующего моста было невозможно, и за выполненное задание Трофимов был представлен к медали. В другой раз отряду было приказано сжечь немецкую комендатуру в селе Стрижи. Комендатуру сожгли, но не учли сильный ветер, благодаря которому огонь перекинулся на соседние дома. В итоге сгорела добрая половина села и погибла уйма мирного народа. Позже это зверство приписали фашистам, и в 70-е годы писатель Дорошин выжал из этого эпизода целый роман под названием «Пламя борьбы», по которому к 30-летию победы был снят двухсерийный фильм «Огонь войны». На премьере, кстати, присутствовал двоюродный племянник легендарного Трофимова, который, выступая перед показом, почему-то заявил, что «все так и было», хотя на момент операции в селе Стрижи не только не родился, но даже и в планах, что называется, не стоял.

Наконец, у отряда появилось оружие, и он стал представлять серьезную угрозу не только для мирных жителей, которые то и дело недосчитывались живности и продовольствия, но и для немцев. За поимку отряда Трофимова было назначено вознаграждение в семь тысяч рейхсмарок, но поскольку жители оккупированных территорий еще не очень понимали, много это или мало, то сумма не произвела на них никакого впечатления. Тем более что и без вознаграждения многие мечтали изловить «трофимовскую банду» – настолько партизаны надоели своим бесконечным грабежом и диверсиями, из-за которых немцы расстреливали ни в чем не повинное мирное население. Однако отряд был неуловим.

В это самое время нашими разведчиками было перехвачено донесение о том, что вермахт отчаянно пытается завладеть деревней Невидово. В Генштабе Красной армии резонно рассудили, что раз немцам позарез нужно какое-то там Невидово, то и нам оно тоже нужно и тоже позарез, хотя и не очень понятно зачем. Узнав через связных, что отряд Трофимова находится в районе Кузявиных болот, минское подполье немедленно приказало партизанам двигаться в направлении Невидова и выбивать оттуда немцев любой ценой.

Трофимова приказ совершенно не удивил, потому что он давно понял, что военное руководство ничего не понимает ни в дислокации войск противника, ни в стратегии, ни в задачах текущего момента. Вначале он даже подумал, а не плюнуть ли ему на приказ, но летчик Кантюков, ставший к тому времени фактическим заместителем Трофимова, сказал, что приказы не обсуждаются, и если надо погибнуть героической смертью ради общего дела, то надо делать это, не задумываясь. Трофимов хотел было напомнить, что и сам Кантюков предпочел выпрыгнуть из горящего самолета вместо того, чтобы погибнуть той самой героической смертью, но решил не спорить с контуженым летчиком.

Невидово искали долго – почти неделю. Кое-кто в отряде слыхал это название, но точное местонахождение деревни из штаба не прислали, а Кузявины болота были столь обширны по площади, что без карты на деревню можно было наткнуться только случайно.

И вот когда Трофимов собрался сообщить изможденному отряду, что, кажется, от боевого задания придется отказаться, Невидово обнаружилось само собой. Правда, утверждать стопроцентно, что перед ними именно Невидово, Трофимов не мог, посему в разведку отправил тракториста Кузьмина. У него был самый молодой и потому наименее подозрительный вид. Пользуясь случаем, Кузьмин долго прощался с Ольгой, всем своим видом демонстрируя, что идет на сверхопасное задание, с которого может не вернуться.