Чайный клипер

— Ты был на палубе?

— На палубе.

— Ну что там? — сонным голосом, лениво спросил Майкл и полуприкрыл глаза веками с белесыми ресницами.

Егор, подумав, все же передал Майклу разговор с Фредом об испанце.

— Вряд ли у него есть вино, — тихо сказал Майкл. — Фред на него зря наговаривает. И ты ему не вздумай доносить о матросах. Нехорошо это — шпионить за своим же братом. Будешь наушничать — моряки тебя изобьют, а то и за борт выбросят…

— Понял. Спасибо за совет. Но я и не собирался наушничать.

— То то! А что такое «спасибо»?

— Тэнк-ю, — раздельно выговорил Егор по английски.

— Ага, — сказал Майкл и опять закрыл глаза.

К вечеру 25 августа клипер «Поймай ветер» прибыл в Порто-Прайю на острове Сантьягу, одном из островов Зеленого Мыса. Здесь надо было оставить часть груза.

На рейде стояло несколько парусников. Дэниэл Кинг еще на подходе в гавань осмотрел их в зрительную трубу и, завидя знакомые очертания «Капитана Кука», сказал боцману Ли:

— «Капитан Кук», как мы и условились с Джеймсом, ожидает нас. Станем на якорь.

Положив якорь[55], Кинг приказал спустить шлюпку и в сопровождении помощника боцмана Фреда отбыл на «Капитана Кука», которым управлял хорошо знакомый ему Генри Джеймс.

Вернулся Кинг часа через два, когда на клипере вечерняя вахта сменилась первой ночной и груз уже перевезли на берег.

Стояла душная и темная тропическая ночь. Приходилось только удивляться, как шлюпка нашла обратный путь. Старший помощник, встречавший Дэниэла Кинга, светил с борта фонарем, чтобы капитан нашел трап и благополучно поднялся по нему.

После доброго ужина и беседы с Джеймсом на борту «Капитана Кука» Кинг был, видимо, в хорошем настроении.

— Утром отплываем, — сказал он. — На «Куке» все в порядке.

— И у нас тоже, сэр, — сказал старший помощник.

Рано утром «Поймай ветер» и «Капитан Кук» подняли якоря и снова, как из Лондона, вышли вместе. Теперь впереди шел «Поймай ветер», а в кильватере — его спутник.

Но только успели отойти от островов Зеленого Мыса миль на пятьдесят, как ветер ослаб, а затем и вовсе прекратился. Паруса беспомощно обвисли.

— Мы потеряли северо-восточный пассат, — с досадой и некоторой растерянностью сказал капитан рулевому старшине, стоявшему у штурвала.

— Плохи наши дела, сэр, — ответил рулевой старшина. — Придется выжидать ветер по меньшей мере несколько дней…

Егор, который был на палубе и слышал эти слова, пытался понять, как это можно «потерять пассат». Он ведь ветер, а не пуговица и не монета… «Наверное, так принято говорить», — решил он.

Вместе с потерей северо-восточного пассата клипер потерял и ход, и паруса обвисли, как крылья подбитой птицы. «Капитан Кук» до этого недолго маячил на горизонте, но потом оказался вне пределов видимости. Напрасно Дэниэл Кинг осматривал океанскую ширь в зрительную трубу.

На море установился штиль. Вечером огромное красное солнце тонуло в водах океана. Наступала влажная и душная тропическая ночь. Вахтенные ходили по палубе ощупью. Окружающие предметы можно было различать только вблизи сигнальных и осветительных фонарей.

А утром — опять ни малейшей надежды на ветер, снова тягостное и напрасное ожидание.

Моряки изнемогали от жары и влажного плотного воздуха. Целыми днями солнце пекло так, что, казалось, из пазов корпуса вытопится вся смола. Егор работал на палубе в одной нижней рубахе, закатав рукава и повязав голову куском полотна, который ему дал один из матросов. Когда он внаклонку мыл палубу, спина горела от солнца, как при близком пожаре.

Капитан Кинг надел белый полотняный костюм и пробковый шлем, а его помощник щеголял в широкополой шляпе из рисовой соломы. Все матросы, как и Егор, повязали себе на головы шейные платки и разные тряпки и в башмаках на босую ногу бродили по палубе, как сонные мухи. Впору было ходить и босиком, но палуба была горячей, как раскаленная сковорода.

Корабль попал в зону экваториальных дрейфовых течений, и несколько суток, почти неуправляемый, плавал у западного африканского побережья. Затем его подхватило течением, и направление дрейфа изменилось к юго-западу.

Наконец вступили в полосу юго-восточных пассатов. Почувствовав на лицах дуновение ветра, моряки стали выражать шумный восторг. Капитан, тоже повеселев, стал на свое место и подал команду привести паруса к ветру. Матросы тотчас выполнили приказание с радостью. Рулевой положил руль вправо и почувствовал сопротивление воды на его лопасти.

Но ветер был пока еще слаб и часто менял направление. Дули утренние и вечерние бризы[56], и клипер, маневрируя парусами, очень медленно продвигался вперед.

Потом пассат стал устойчивым и довольно сильным. Экипаж, обрасопив[57] реи и приведя все паруса к ветру, пошел в бейдевинд[58] дальше, курсом на юг.

Наступила пора тропических ливней. Они обрушились на клипер всей мощью. Если прежде матросы страдали от непереносимой жары, то теперь к ней прибавилась непомерно высокая влажность. Дождь заливал палубу, и вода, словно после всемирного потопа, устремлялась в шпигаты[59] за борт.