Ча-ча-ча

Я откашлялась, посмотрела прямо в голубые глаза Кулли, спрятанные за стеклами очков, и сказала:

— По правде говоря, я думаю, что фотографии…

— Эй, милый. Я вернулась.

Я уже совсем было собралась признаться, что мне действительно очень понравились снимки, что я благодарна Кулли за его помощь в продаже моего дома, когда вдруг молодая блондинка с длинными волосами и невероятным бюстом взяла фотографа под руку.

— Прости, что задержалась, — проворковала она, указывая на женский туалет. — Там образовалась очередь.

— Все в порядке, — ответил Кулли. Он явно обрадовался при ее появлении. — Хэдли, это Джулия Аппельбаум и ее подруга, миссис Кофф. Дамы, это Хэдли Киттредж.

Хэдли Киттредж. Мне надо это переварить. И что это еще за дерьмо насчет «миссис Кофф»? Кулли прекрасно знал, что меня зовут Элисон.

Хэдли Киттредж улыбнулась нам с Джулией. У нее были великолепные волосы, кожа, зубы. Я ее просто ненавидела.

— Рада познакомиться, Джулия, — сказала она. — И с вами тоже, миссис…

— Кофф, — ответила я. — Похоже на звук, который вы издаете, когда простужаетесь и начинаете кашлять. — Думаю, Хэдли Киттредж никогда не простужалась.

— Пойдем, Хэдли, — обратился к ней Кулли. — Фильм начнется через десять минут.

— А что вы собираетесь смотреть? — поинтересовалась Джулия у этой парочки голубков.

— Моби Дик с Грегори Пеком, — ответила Хэдли. — Его показывают в том реконструированном доме. Кулли просто обожает истории про море.

— Желаю, чтобы вы получили удовольствие размером с кита, — кисло промямлила я.

— О, какое совпадение, — радостно воскликнула Хэдли, хлопнув себя по бедру. — Кулли, ты понял? Миссис Кофф пожелала нам получить удовольствие размером с кита, а мы как раз собираемся смотреть фильм про кита!

Господь не одарил ее всеми своими сокровищами. Он дал этой девице великолепное тело, но мозгов явно не доложил.

— Да, я это понял, — холодно отозвался Кулли. — Миссис Кофф соображает с быстротой молнии. Проблема в том, что не всем нравится, когда молния ударяет им в голову. Рад был познакомиться с вами, Джулия.

Кулли и Хэдли вышли из заведения Макгавина, держась за руки. Джулия расплачивалась по счету, а я сидела надув губы.

— Что с тобой такое, Кофф? — наконец спросила меня Джулия. — Ты что это обращалась с этим симпатичным парнем, будто ты Леона Хемсли[28], а он полное ничтожество? Он пытался быть дружелюбным с тобой, а ты откровенно ему хамила.

— Я знаю, и мне очень стыдно за свое поведение, — согласилась я. — Когда я встречаюсь с этим парнем, то веду себя как последняя дура. В его присутствии я начинаю нервничать. Так нервничать, что у меня начинается сердцебиение, руки мои трясутся, а желудок просто выворачивается наизнанку.

— Тогда тебе лучше что-нибудь предпринять в этом направлении.

— А что? Начать принимать прозак[29]?

— Нет. Тебе надо еще раз с ним увидеться. Мне кажется, что в вашем случае мы имеем дело с настоящими чувствами.

Глава 6

В три часа следующего дня я выехала из дома на встречу с Мелани Молоуни, назначенную на половину четвертого. Я не знала, как мне одеться. То ли как домработнице, то ли как владелице собственного дома. В конце концов, я выбрала юбку попроще и свитер. Мой вид стал еще проще, когда я сняла украшения.

Бухта Голубой Рыбы, где жила Мелани, находилась в десяти минутах езды от моего дома. Этот район представлял собой ряд частных владений, обнесенных общим забором и растянувшихся вдоль узкой полоски берега на противоположной от порта Лэйтона стороне. Бухту Голубой Рыбы еще называли «Коннетктикутгемптоном», потому что многие жители Нью-Йорка покупали здесь загородные виллы после того, как приобрели дома в Вестгемптоне, порте Сэг и тому подобных местах. Многие из них говорили, что пользоваться сезонным билетом намного выгоднее.

В отличие от менее дорогих, хотя и стоивших по миллиону долларов особняков в порту Лэйтона, дома в бухте по большей части были временными резиденциями с обилием стекла и мрамора. Эти дома имели рабочие кабинеты, отделанные деревом, и ванные комнаты, представляющие собой настоящие произведения искусства, которые в справочниках почему-то назывались «минеральными источниками». Старожилы Лэйтона относились к обитателям бухты как к карьеристам. А те, в свою очередь, называли жителей Лэйтонского порта «старыми пердунами».

По дороге к дому Мелани я пыталась представить предстоящий разговор. Затем начала раздумывать над тем, как изменится моя жизнь, если я получу эту работу. Потом, как она изменится, если не получу. Второй вариант вызывал у меня испуг.

В три двадцать я подъехала к воротам жилого массива, и меня остановил охранник в униформе.

— Ваше имя? — гаркнул он.

— Элисон Кофф, — ответила я, опуская боковое стекло. — Я приехала на встречу с Мелани Молоуни.

— Кофф, Кофф. Что-то я не видел никаких Кофф в списке. Мне придется позвонить мисс Молоуни. Ждите здесь.

О, замечательно, подумала я. Она либо забыла о нашем свидании, либо уже наняла кого-то еще.

— Проезжайте, — наконец сказал охранник, открывая мне ворота.