Carte Blanche 2: Reload (СИ)

— У тебя есть своя квартира? — Шатохин то ли и впрямь решает доконать, то ли из вежливости беседу поддерживает. Вот только это желание поговорить заставляет Оксану томительно вздохнуть.

— Нет у меня ничего, — она ещё больше прячет свой взгляд в кружке с чаем, пока надкушенный рулет поперёк горла встаёт. — На съёмных всегда жила.

— Хм, — и вот это «хм» с его уст звучит так, как будто её ответ послужил запуску мыслительного процесса. А ещё его взгляд… пристальный, изучающий, словно он решает сейчас, куда пристроить бесхозного котёнка. — Машина тоже краденная? — та самая, ключи от которой у неё отобрали в тот самый день, когда раскусили план подмены.

— Нет, честно сворованная, — она наконец поднимает дикие глазки и огрызается, мол, достал докучать расспросами, дай поесть спокойно.

— Родственники у меня, один краше другого, — он усмехается себе в кулак и снова продолжает, будто всю ночь диалог репетировал. — Значит, возле нас тебя ничего не держит, так? — решив сослаться на её плохо визуализируемую отрешённость, смачно присыпанную похуизмом во взгляде, он едва старается скрывать улыбку.

— А что меня держать должно? — усмехается в ответ и даже глазки закатывает, будто её ответ — само собой разумеющееся.

— Вот и отлично, — подытоживает шатен, отвлекаясь на рулет, — значит, куплю тебе билет на поезд, или на что ты там хочешь, и можешь свободно махать крыльями. А ещё, — паузу выдерживает, пока завтрак пережёвывает, словно нарочно медля с ответом и разве что сдерживаясь от очередного смешка, рождённого пыточно-вопрошающим взглядом блондинки, — передам Гоше, что тебе абсолютно на всё и всех фиолетово. А то звонил мне, знаешь ли, интересовался. Чего ради, спрашивается… — ниточки дёрнуты, реакция достигнута, и, как следствие — скрытая в притянутой к губам кружке улыбка, когда Окс едва не давится чаем, ошарашено глядя.

Нет, Гоша не звонил. Он лишь написал одно единственное сообщение, поинтересовавшись, всё ли у них в порядке. У них. Но Депо был бы не Депо, если бы не уложил вишенку сверху и не использовал это в качестве достижения цели. И эта цель была получена. Сейчас она явственно отражалась в округлившихся глазах, метающихся с угла в угол. Да и клетка её грудная так ходуном заходила, что интересно даже стало, что девчонка в своё оправдание скажет.

— Ненавижу поезда, — сухо выдаёт, а сама всё думает, как бы от всепоглощающей лести не засиять. Звонил. Волновался. Значит, не всё равно мальчишке. — Да и вообще, я за последний год столько городов сменила, что от очередного путешествия точно в бараний рог свернёт. — Она откидывается на спинку стула и продолжает испепелять глазами кружку. Горячую, как её поджаренный мозг от свалившейся на голову новости. — Наверное, ещё немного перекантуюсь в общаге. Отдохну от всего, сил наберусь, — льёт, как песню, ноготки рассматривая. И абсолютно не замечая той расплывшейся по лицу Артёма улыбке, которого подобной чушью не прошибёшь и подавно. Отдохнуть ей надо, как же.

— Ну, — он аккуратно бьёт ладонью по столу, вставая, — тогда, приводи себя в порядок. Выезжаем через десять минут.

Наташа покидает кухню первая. По правде сказать, она где-то в глубине надеялась, что несносная близняшка будет более волевой, хапнет билет из рук и умчит в закат, навстречу новой, вольной жизни. Но Депо… этому упрямому индюку нужно было всё испортить, на кнопочки её надавить. Хотя, она отчасти понимала, что доброта, которую он усердно ото всех прятал — жила под сердцем колкой слабостью. И била током каждый раз, когда шестое чувство голосовало против. Против разума. Ведь, так или иначе, Оксана — его сестра. И плевать, что она самая настоящая заноза в заднице. Плевать, что её ненавидят. Если Артёму удавалось разглядеть в человеке что-то, что давало хоть ничтожный шанс на его спасение — шатена было не остановить.

— Буду ждать на улице, — Натали сухо кинула через плечо, ненароком понять давая, что решение Депо хоть и принимает, но не поощряет.

И тот, буквально всё понимая, кивает Оксане и топает вслед за девушкой, выходя на порог.

Дверь открывает осторожно, как будто не спугнуть старается. А та спиной стоит, горизонт разглядывая.

— Я объяснил тебе ночью, почему так делаю, — его ладони бережно накрывают её плечи, и брюнетка прикрывает глаза, кивая. — Если вычудит что-нибудь, посажу на поезд и отправлю, идёт? — ластясь, будто кот подлизывающийся, он укладывает ей на плечико голову и мурлычет на ушко.

— Обещаешь? — Нэт даже разворачивается, глядя ему прямо в глаза и понять давая, что ответ принимается только один.

— Обещаю, — а куда деваться?

Он обнимает, обнимает трепетно и крепко, словно обиженного ребёнка. И так и стоит, не выпуская из объятий до тех пор, пока на пороге не показывается Оксана.

— Едем? — девушка присвистывает, вопрошая.

Кивок Артёма служит ответом, а колкий взгляд Наташи в её сторону служит лишь очередным доказательством того, что никакая мелочь не способна испортить ей настроение.

Плевать. Детей с ней крестить не нужно, кровать делить — тоже, так пусть хоть слюной подавится от ненависти.