Can't Hurt Me: Master Your Mind and Defy the Odds - Clean Edition

Спасибо, доктор Очевидность. Когда до конца прогулочной недели оставалось два дня, я зашел в медпункт на контрольный осмотр. Доктор закатал мои камуфляжные штаны, и когда он слегка сжал мою правую коленную чашечку, боль охватила мой мозг, но я не мог этого показать. Я играл роль. Я был избитым, но в остальном здоровым студентом BUD/S, готовым к бою, и я не мог даже скорчить гримасу, чтобы это сделать. Я уже знал, что колено повреждено и что шансы пройти еще пять месяцев тренировок на одной ноге невелики, но согласиться на еще один откат означало выдержать еще одну адскую неделю, а это было слишком сложно пережить.

"Отек не сильно уменьшился. Как ощущения?"

Врач тоже играл свою роль. У кандидатов в "морские котики" было соглашение с большинством медицинского персонала Командования специальных боевых действий ВМС "не спрашивай, не говори". Я не собирался облегчать работу доктора, раскрывая ему что-либо, а он не собирался принимать сторону осторожности и рвать шнур на мечте человека. Он поднял руку, и моя боль утихла. Я закашлялся, и пневмония снова зашумела в моих легких, пока я не почувствовал на своей коже холодную правду его стетоскопа.

С тех пор как была объявлена Адская неделя, я кашлял коричневыми узелками слизи. Первые два дня я лежал в постели день и ночь, сплевывая их в бутылку из-под гаторада, где хранил их, как много монет. Я почти не дышал и не мог двигаться. Может, я и был дикарем на адской неделе, но все закончилось, и мне пришлось смириться с тем, что дьявол (и те инструкторы) заклеймили и меня.

"Все в порядке, док, - сказал я. "Немного пошатывает, вот и все".

Время - вот что мне было нужно. Я умел преодолевать боль, и мое тело почти всегда отвечало на это результатами. Я не собирался сдаваться только потому, что мое колено ныло. В конце концов оно придет в норму. Доктор прописал мне лекарства, чтобы уменьшить застой в легких и носовых пазухах, и дал немного "Мотрина" для колена. Через два дня дыхание улучшилось, но я по-прежнему не мог согнуть правую ногу.

Это может стать проблемой.

Из всех моментов в BUD/S, которые, как я думал, могут сломать меня, упражнение по завязыванию узлов никогда не было на моем радаре. Но это были не бойскауты. Это была подводная тренировка по завязыванию узлов, проводимая в пятнадцатифутовой секции бассейна. И хотя бассейн не внушал мне смертельного страха, как когда-то, обладая отрицательной плавучестью, я знал, что любая эволюция в бассейне может стать моей гибелью, особенно та, что требует хождения по воде.

Еще до "Адской недели" мы проходили испытания в бассейне. Мы должны были провести имитацию спасательных работ с инструкторами и проплыть пятьдесят метров под водой без ласт на одном дыхании. Заплыв начинался с гигантского шага в воду, за которым следовал полный кувырок, чтобы сбросить весь импульс. Затем, не отталкиваясь от бортика, мы плыли вдоль линии дорожек до конца нашего двадцатипятиметрового бассейна. На дальнем берегу нам разрешалось оттолкнуться от стенки и плыть обратно. Когда я доплыл до пятидесятиметровой отметки, я поднялся и задышал. Сердце забилось, пока дыхание не выровнялось, и я понял, что на самом деле прошел первый из серии сложных подводных упражнений, которые должны были научить нас быть спокойными, хладнокровными и собранными под водой на задержке дыхания.

Следующим в этой серии было упражнение по завязыванию узлов, и речь шла не о нашем умении завязывать различные узлы и не о способе засечь время максимальной задержки дыхания. Конечно, оба навыка пригодятся в операциях с амфибиями, но это учение было больше посвящено нашей способности жонглировать многочисленными стрессовыми факторами в среде, которая непригодна для жизни человека. Несмотря на состояние здоровья, я шел на учения с некоторой уверенностью. Все изменилось, когда я начал погружаться в воду.

Так начались учения: восемь студентов расположились в бассейне, двигая руками и ногами, как яйцерезки. Для меня это достаточно сложно на двух здоровых ногах, но поскольку мое правое колено не работало, я был вынужден ступать по воде только левой. Это повышало степень сложности и частоту сердечных сокращений, что лишало меня энергии.

У каждого студента был свой инструктор для этой эволюции, и Психо Пит специально попросил меня. Было очевидно, что мне тяжело, а Психо и его уязвленная гордость жаждали расплаты. С каждым движением моей правой ноги волны боли взрывались, как фейерверк. Даже когда Психо смотрел на меня, я не мог этого скрыть. Когда я гримасничал, он улыбался, как ребенок в рождественское утро.

"Завяжите квадратный узел! Потом булинь!" - кричал он. Я так напрягался, что мне было трудно перевести дыхание, но Психу было все равно. "Сейчас!" Я глотнул воздуха, согнулся в талии и ударил ногой вниз.