Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

— Если ты еще раз приблизишься к Алевтине... — Он, видимо, что-то делает, потому что я слышу жалобное хныканье Завгороднего.. Не в силах выносить это, отшатываюсь от перил и заставляю себя как можно быстрее подняться на свой этаж.

Я не хочу и не собираюсь жалеть недоноска, в конце концов, не Айдаров, так кто-нибудь другой вправил бы ему мозги, если там, конечно, есть что вправлять. В любом случае с образом жизни Завгороднего это лишь вопрос времени.

Однако быть обязанной Айдарову мне тоже хочется меньше всего. Разумеется, я благодарна ему, но какие бы ни были у него намерения, мне не нравится такое положение вещей. Это ставит под угрозу все мои установки, которые я с таким трудом вбила в свой мозг.

И у меня есть весомые основания для переживаний. Ведь я не хочу, чтобы Айдаров приближался ко мне по одной простой причине. Я не доверяю ему. Не после того, как он использовал мое тело, а потом отослал из офиса за ненадобностью, словно я вещь. Не после того, как он яро отговаривал меня не устраиваться в фирму к Гапонову. Что, если его сегодняшнее странное поведение лишь следствие личных побуждений? Я не могу этого исключать.

Но я также не могу ничего поделать с тем, что его присутствие оставляет непоправимые трещины в моей хрупкой броне, в которые теперь вовсю пробиваются лучи сомнения. Что, если он решил подобраться ко мне в корыстных целях? Перемена в его настроении как-то связана с моим новым боссом? И вообще… Зачем он сел со мной в такси? А потом я с ужасом вспоминаю, как Хаким усадил меня к себе на колени… Я даже останавливаюсь на полпути, пытаясь не выплюнуть вновь взбунтовавшееся сердце. После встречи с Завгородним я почти забыла о том, как Хаким касался меня, как я жаждала его рук на своем теле втайне от самой себя и какое напряжение искрило между нашими телами… Я почти забыла, что внезапная нежность Айдарова едва не подкупила меня. Едва… Потому что я вовремя напомнила себе, что не верю ему. А может, все гораздо проще, и он всего-навсего хочет вновь испортить мне жизнь?

Что, если Айдаров снова попытается разрушить и меня, и мою карьеру? И это удастся ему из-за моих глупых чувств к нему — тому, кто больше не имел права рассчитывать на них.

Но когда сердце слушало разум? Тем более если дело касается любви. Коварной и разрушительной, такой же опасной, как и стихийное бедствие, не жалеющее ничего на своем пути.

А я больше не хочу чувствовать себя разрушенной. Просто потому, что это окончательно и бесповоротно сломает меня. По крайней мере, если я и позволю еще хоть раз в жизни случиться чему-то подобному, то не с этим мужчиной. Так что нет. Это даже не сомнения. Это иррациональный страх.

На этой мысли я прихожу к пониманию, что отблагодарю его за свое спасение — и на этом все. О большем я думать не готова. Подняв с площадки свои разбросанные вещи, медленно плетусь к двери квартиры и открываю ее под звук тяжелого вздоха.

Где-то далеко еще звенит эхо настороженности и горький привкус ярости. Где-то в глубине души я действительно тронута его жестом защиты. Где-то очень глубоко я все еще люблю такого до ужаса эгоцентричного и в то же время способного на поступки Айдарова. Но я ненавижу собственное восхищение каждым его ударом, потому что от этого хочу его лишь сильнее.

***

Следующий час я провожу в своей квартире в гордом одиночестве, за исключением недовольного кота, который не смотрит в мою сторону, а лишь сердито дергает хвостом, будто я раздражаю его своим хождением из угла в угол. И я ругаю себя за то, что наши отношения испортились. Эта квартира слишком маленькая для обид, даже если это всего лишь кот. Для меня он член семьи. И, наполнив миски Живоглотика молоком и любимым лакомством, я все же надеюсь на снисходительность с его стороны.

Затем я оплакиваю юбку и туфли, которые пострадали еще больше, когда я упала. Обещаю себе больше не тратить такие деньги на одежду. Я не из того слоя людей, которые могут не задумываться о цене вещей, как, например, тот же Айдаров, так что вполне могу обойтись юбкой и за пару тысяч. А потом ловлю себя на мысли, что зачем-то думаю о юбках и туфлях, а не о том, что могла пострадать, если бы не появление Хакима. Наверное, мне так проще убегать от нежелательных размышлений, к встрече с которыми я не готова. Особенно сегодня. Однако по личным соображениям я отказываюсь записывать его в рыцари.

Он скорее злодей, поступившийся своим принципами.

Рассеянно потирая все еще ноющий затылок, я бездельно слоняюсь по квартире в блузке и порванных чулках. Я растеряна и взволнована, настолько, что совершенно забыла про кофе. Но сначала я хочу воспользоваться душем и переодеться. Возможно, мне даже потребуется аптечка. Одна коленка сильно пострадала, кажется, я немного хромаю от боли, вот только ощущений так много, что я не знаю, на какое из них обратить внимание в первую очередь. Однако боль в коленке все же выбивается в лидеры, и вдобавок, помимо ссадины, я замечаю на ней хорошую такую гематому. Прелестно.