Быть русскими – наша судьба

Как наши получившие от народа мандат на управление вожди учатся не только на своих ошибках, но и на шкуре этого народа, Сталин продемонстрировал с большой наглядностью. Опьянев от власти, он решил придать ей мистическое измерение, став не только политическим руководителем, но и верховным жрецом культа человеческих жертвоприношений, и прошло много лет, пока он понял, что русские не язычники и для них такая мистика не подходит. С индустриализацией он справился успешно, зато коллективизация стала его величайшей ошибкой, но народ её стерпел и простил. Главным для народа было даже не то, на что конкретно мобилизует сильная централизованная власть коллективную энергию, а само наличие огромных мобилизационных возможностей у такой власти. И как только началась война, стало ясно, что народ был прав, когда всё терпел ради сохранения этих возможностей. Блицкриг не удался Гитлеру только потому, что в совершенно не готовом к войне Советском Союзе власть оказалась способной организовать блицсопротивление, быстро передвигая войска куда надо, и за считаные месяцы наладить в тылу производство военной техники и боеприпасов. Вот тут и сработал пресловутый «тоталитаризм»: попробуй в 1942 году какой-нибудь начальник станции не пропустить в точно указанное время идущий на фронт эшелон! Да такого ему и в голову не могло бы прийти. А там, на фронте, бойцы не представляли себе, как можно не подчиняться приказу командира. Тем и победили.

Глава 13 Вернёмся к философии

По всей логике нашего повествования сейчас нам надо переходить к периоду войны – мы ведь анализируем события в хронологическом порядке. Но не кажется ли тебе, дорогой читатель, что мы слишком долго плыли в потоке времени и пора бы уже причалить к берегу и в каком-нибудь уютном месте поглубже осмыслить материал предыдущих глав? Это место, конечно, – всё тот же Борисоглебск, так располагающий к философствованию.

Мы постоянно возвращались к мысли о том, что конфликт между упорным желанием русских оставаться русскими и всем тем, что не даёт им осуществить это желание, в основном и вращал колесо нашей истории. Но теперь пора задать вопрос: а что такое «быть русскими»?

Вопрос этот ставился и обсуждался много раз, и на него давались разные ответы. Прежде чем ознакомиться с ними, заметим, что проблема идентификации русскости волнует исключительно интеллигенцию. Простые люди в российской глубинке как-то мало этим интересуются и редко называют себя русскими, говоря: «мы – пскопские» или «мы – казаки». Но вот патриотически настроенному интеллигенту вынь да положь чёткое определение, с помощью которого русского сразу можно было бы отличить от нерусского, причём это определение должно быть таким, чтобы сам этот патриот под него обязательно подпадал. В общем, эта категория ищет критерий размежевания – ей на самом деле важно установить не то, кто русский, а то, кто «нерусский», то есть враг. И от такого подхода никуда не деться, ибо стремление найти врага и свалить на него вину за все беды свойственно людской натуре – это несомненный факт. Оно идёт от самых наших прародителей: Адам свалил на Еву, а Ева – на змия.