Быть Хокингом

В огороженном церковном саду Роберт и Иниго могли играть в безопасности, выпуская наружу свои неистощимые запасы энергии. С раннего детства было очевидно, что Роберт наделен недюжинной силой, по крайней мере в два раза превышающей нормальную активность мальчика его возраста. Опровергнув все мои представления о режиме сна и бодрствования новорожденного младенца, в восемь недель он обнаружил, что его ноги и ступни предназначены для того, чтобы на них стоять. С тех пор он ни за что не соглашался сидеть, настаивая на том, что на моих коленях ему необходимо располагаться стоя. Еще в Сиэтле, когда нас пригласили на бесплатную фотосессию за счет службы доставки подгузников, Роберт ни за что не хотел ни пускать пузыри, лежа на коврике, ни умильно улыбаться среди складок красиво задрапированного одеяла; в конце концов, доведенный до апоплексии фотограф скрепя сердце согласился оставить в кадре мои руки для поддержки двухмесячного младенца, твердо стоящего на двух маленьких ножках.

В возрасте семи месяцев этот изобретательный ребенок научился разбирать свою кроватку, поэтому все болты, крепления и шарниры пришлось стянуть бечевкой, чтобы он из нее не вываливался. Тем не менее, стоило нам со Стивеном тихонько прикрыть за собой дверь в детскую, чтобы спуститься вниз, зевая и уповая на то, что многократное чтение книжки «Паровозик Томас» наконец-то убаюкало нашего неугомонного слушателя, мы тут же слышали за собой топот крошечных ножек обитателя детской, остававшегося с нами за ужином и прослушиванием концерта по радио. Так как кроватка уже не разбиралась, Роберт научился переваливаться через бортик и оказываться на полу. Около одиннадцати часов вечера все мы без сил падали в одну кровать.

Еще до того, как ему стали удаваться такие трюки, Роберт частенько заставлял нас поволноваться из-за своей неусидчивости. Весной 1968 года мои родители снова пригласили нас в Корнуолл, на сей раз – вместе с моим братом Крисом. К счастью, Роберт без сопротивления сидел в машине, пристегнутый к своему креслу, независимо от длительности поездки. Однако под вечер, когда взрослые устроились в уютных креслах гостиной арендованного домика, Роберт, в десять месяцев уже проворно прогуливающийся вокруг предметов мебели, отправился исследовать первый этаж. Внезапный пронзительный визг за моей спиной заставил нас подскочить и броситься на помощь. Чтобы удержать равновесие, Роберт схватился своей маленькой правой рукой за электрический радиатор, включенный на полную мощность, отчего на его ладони тут же вздулся пузырь. Благодаря медицинской сноровке моего брата, Роберта успокоили половиной таблетки аспирина (это было единственное болеутоляющее в доме), аккуратно обработали руку и обернули ее чистым платком, и все мы смогли выспаться, несмотря на шок. Весь следующий день Роберт, Крис и я провели в поисках доктора, потому что за ночь рука ребенка превратилась в один огромный пузырь. Доктор оценил качество первой помощи, оказанной простым студентом-стоматологом, дополнительно назначил детский анестетик и более серьезную перевязку и уполномочил Криса и дальше заботиться о своем маленьком пациенте.

Летом того же года (в год первого дня рождения Роберта) Хау Ги и Пек Анг с дочерями покинули дом номер одиннадцать и вернулись домой, в Сингапур. В духе Литл-Сент-Мэри Тэтчеры устроили по этому поводу неформальное торжество, на которое были приглашены мы, Иниго и его родители, а также с десяток других гостей. Иниго и Роберт к этому времени были с Тэтчерами на короткой ноге. Они обожали Тельму, а она отвечала на их чувство с рвением любящей бабушки. Каждое утро они бежали к ее дому, заглядывали в щель почтового ящика и звали: «Тэч! Тэч!» – надеясь, что она пригласит их поиграть с ее коллекцией – блестящими камешками на столике для пасьянсов. Они часто заходили на чай, во время которого сидели за ее элегантным столом в креслах стиля «английский ампир». Тельма смущенно прикрывала узорчатые сиденья в желтую полоску полиэтиленовыми чехлами. На празднике никто не обращал внимания на двух маленьких гостей, занятых собственными делами, до тех пор, пока Тельма не предложила прощальный тост в честь Ангов – Хау Ги, Пек, Сюзан и миниатюрной Минг – и за их счастливое будущее. Когда мы повернулись к столикам с шампанским, то обнаружили, что кто-то осушил все бокалы. Наверху раздавался шум воды, вытекающей из открытых кранов, плеск, бульканье и заливистый смех. Два годовалых карапуза под хмельком устроили собственную весьма занимательную вечеринку, скрывшись от посторонних глаз в ванной Тельмы.

В возрасте семи месяцев наш сын научился разбирать свою кроватку, поэтому все болты, крепления и шарниры пришлось стянуть бечевкой, чтобы он из нее не вываливался.