Читаем Буря в старом городе (СИ) полностью

Буря в старом городе (СИ)

Александр Гребёнкин , Александр Тарасович Гребёнкин

Виола говорила увлечённо, её тёмные глаза загадочно блестели.

- Знаю...Говорят, что там были вечерние мессы в самые трудные моменты истории... - вспоминал свои познания Мирослав. - То есть, когда чешский народ был в опасности.

- Не хочешь ли ты войти? – спросила Виола.

- Ну, коль уж мы здесь, то войдём.

Они робко прошли в дверь и оказались в квадратном помещении со звёздчатым потолком. Освещение давала особая люстра с пылающими язычками плачущих свечей.

Первое, что заставило их остановиться – это картина трагической гибели князя Вацлава. Он был изображён в доспехах рыцаря.

- А что нам известно о князе Вацлаве? – задумчиво спросил Мирослав. - Он вводил на чешских землях христианство...

- И прекращал войны, - тихонько продолжила Виола. – В той же книге сказано, что он отказался платить дань саксам, противостоял их королю, хотя и считался его вассалом.

- Ну да...А тот жёг, грабил, весь народ лютичей истребил! – воскликнул Мирослав.

- А вот его брат... Этот Болеслав...

- Я помню о нём. Ярый сторонник саксонского короля Генриха Птицелова и противник Вацлава, - рассказывал Мирослав. - Он брата и погубил... Какой же это год был? Вроде 935... Вацлав приехал в замок Болеслава в гости. Вроде между ними возникла размолвка. Болеслав затаил злобу на брата и задумал погубить его. Утром Вацлав отправился на богослужение. И перед входом в храм на него напали. После смертельного удара он едва коснулся коленями земли.

- Ах, вот почему его изображают коленопреклонённым!

- Да! Через полвека Вацлав был канонизирован.

Их шаги гулко звенели внутри часовни. Сияние свечей и свет с готических окон падал на стены, которые переливались и сверкали. Фрески были посвящены библейским сценам, а в верхней части - эпизодам из жизни святого.

- Посмотри, какая красота! - восхищённо говорила Виола. - Низ стен украшен драгоценными камнями из Богемии. Смотри, как они выложены - наподобие крестов. А стыки между ними покрыты золотом.

- Да здесь целая россыпь камней! Агат, аметист, сердолик, яшма...

- Вот это и есть блеск и сияние божественного Иерусалима!

- Какая здесь акустика, - заметил Мирослав. – Необыкновенная! Столько лет живу в Праге, а только сейчас это ощутил.

Виола кивнула.

- Я ещё вот что знаю. Император Карл IV хотел сделать в Праге центр христианского мира. Когда он её перестраивал у него возник образ небесного града Иерусалима.

- Это из Откровения Иоанна Богослова?

- Да. На императора Карла история Вацлава произвела большое впечатление. Он даже хотел Пражский Град назвать градом святого Вацлава...

И Виола перешла на шёпот:

Под небесами голубыми

Стоит красивый город мой

Мечом и верою святою

От бед и горя защищён.

- Хорошо сказано. Это что? Песня, стихи?

Она улыбнулась и покачала головой, сделав жест в сторону изображения распятия Христа.

- Смотри, здесь увековечен сам король Карл IV.

Они молча постояли перед картиной.

В правой части здания обращала на себя внимание каменная гробница на пьедестале, также украшенном золотом и камнями.

- Здесь находится ларец с останками святого Вацлава и его серебряный бюст, - прошептала Виола. - Смотри, как замечательны эти фигуры ангелов и портреты чешских правителей.

Над алтарем возвышалась статуя короля с копьём и щитом в руках.

***

Мирослав и Виола вышли из часовни и тут же заметили изменения в погоде: призрак тумана рассеялся, а из суконных туч стали падать лёгкие хлопья голубоватого снега. Снег бережно покрывал озябшие голые ветки, мёрзнущие лужи, гладкий камень мостовой, крыши дворцов, становясь уже белым с сиреневыми искорками.

Они пошли погулять в королевский сад и остановились, глядя, как снег падает на крышу дворца королевы Анны.

- Ты необычная девушка, - сказал Мирослав, глядя на неё и натягивая перчатки. – А что за стихи ты читала?

- А! – махнула тонкой рукой Виола. – Эти четверостишия возникают в моей памяти сами по себе, когда меня что-то по-настоящему волнует. Был бы повод.

- Ты способна удивлять! – воскликнул Мирослав.

Виола опустила взор.

Они долго стояли у поющего фонтана. Виола прислонила пальчик к устам, силясь уловить мелодичные звуки.

А потом подошла к Мирославу, взяла его руки в свои и заглянула прямо в глаза.

- А о тебе я ничего не знаю, Мирослав, - произнесла девушка. – Кто ты по жизни? Игрок? Или служащий?

Мирослав вздохнул. Снежинки покрывали его пальто, летели в глаза Виоле, и те блестели слезинками.

- Честно говоря, я и сам не ведаю, кто я...

Они одновременно рассмеялись, и она произнесла наигранно:

- Господин Никто. Таинственный незнакомец...