Бунтующие пролетарии: рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.)

Сам ход кронштадтского восстания хорошо отражен в публикациях последних лет, поэтому лишь коротко вспомним основную канву событий. На митинге матросов и жителей крепости 1 марта 1921 г. была принята резолюция, в которой звучали призывы перевыборов Советов на принципах тайного голосования, свободы слова "для рабочих, крестьян, анархистов и левых социалистических партий", снятия заградительных отрядов, "полного права крестьян над землей" и др. Ключевыми требованиями восстания становятся известные еще по Ижевску лозунги "За Советы без коммунистов" и "Власть советам, а не партиям". Повстанцы сформировали свой представительный орган — Военно-революционный комитет, в который вошли матросы и жители Кронштадта. Возглавил ВРК старший писарь линкора "Петропавловск" СМ. Петриченко. В состав ВРК входили беспартийные, меньшевики (В.А. Вальк), эсеры-максималисты (А.Н. Ламанов), кадеты (И.Е. Орешин), возможно, анархисты (некоторые участники событий тех лет считали анархистом П.М. Перепелкина). Был образован штаб обороны, в который вошли подполковники Е.Н. Соловьянов и Б.А. Арканников, другие офицеры "с дореволюционным стажем". Кроме того, для общего руководства боевыми действиями создается Военный совет, в который входили наиболее видные кронштадтские военные специалисты, такие как контр-адмирал С.Н. Дмитриев. Возглавил Военный совет генерал-майором царской армии А.Н. Козловский. Однако, достигнув первых успехов, лидеры мятежа действовали вяло, с оглядкой, похоже, ожидая поддержки из-за пределов России. Это способствовало разложению рядов восставших: только перебежчиков на советский берег в эти дни насчитывалось не менее 400 человек. Несколько фортов крепости вообще отказывались присоединиться к восстанию, их лояльность удалось обеспечить лишь специально присланными дружинами, верными Кронштадтскому ревкому.

В свою очередь советские власти предприняли для ликвидации восстания самые энергичные меры. Военными действиями против восставших руководили главком С.С. Каменев, командующий Западным фронтом М. Тухачевский и лично председатель РВСР Троцкий. На борьбу с мятежом было мобилизовано 300 делегатов X съезда РКП (б), проходившего в эти дни, среди них были К.Е. Ворошилов, А.С. Бубнов, А.А. Фадеев, И. Конев и др. Внутри крепости активизировалась подрывная деятельность большевистского подполья, объединявшего более трехсот коммунистов, комсомольцев и беспартийных. Его задачи упрощались благодаря сочувствию немалого числа рабочих, красноармейцев и старослужащих матросов, прошедших школу двух революций, Февральской и Октябрьской, и поэтому не спешивших присоединяться к "третьей". 7 марта 1921 г. начался артиллерийский обстрел Кронштадта и его фортов. Первый штурм крепости с материка восставшими был отбит. В ночь на 17 марта началось решающее наступление по льду залива. К утру 18 марта — празднику Парижской коммуны — восстание было ликвидировано. Около 7—10 тыс. матросов успели перебраться в Финляндию, среди них почти все члены ВРК и штаба обороны, в том числе и Петриченко. Потери штурмовавших крепость составили 527 убитыми и 3285 ранеными, кронштадтцев — около 1 тыс. убитыми и 2 тыс. ранеными.

Наконец, завершая разговор о кронштадтских событиях, а заодно о рабочем протесте времен Гражданской войны и военного коммунизма в целом, остается выяснить, какое же влияние оказало Кронштадтское восстание на забастовочное движение в Петрограде. Как петроградские рабочие отнеслись к происходящему на острове Котлин в Балтийском море, где располагалась мятежная военно-морская база? На этот счет в историографии существует сразу три основные точки зрения. Первая из них берет начало в большевистских агитках марта 1921 г. Придерживающиеся ее историки, в первую очередь советские, пишут о всеобщем осуждении петроградскими рабочими мятежников. Согласно другой историографической традиции, также восходящей к 1921 г., но уже к работам авторов антибольшевистской эмиграции, Кронштадтское народное восстание оказало глубокое воздействие на питерский рабочий класс, способствовало возникновению в городе революционной ситуации, и только массовые репрессии со стороны большевиков позволили предотвратить всеобщий взрыв. Эта точка зрения, пройдя определенную эволюцию в работах эмигрантских и западных историков, получила прописку и в современной российской историографии, причем очень быстро завоевав в ней доминирующие позиции. Нетрудно увидеть идеологическую заданность и предвзятость и одного и другого подхода.