Бунин, Дзержинский и Я

С армией происходит что-то несообразное. Неудержимая беспорядочная стихия. Оказывается, даже армейские корпуса, стоящие вне города, посылают в Москву отряды, чтобы не упустить своей части награбленного добра. Отряды пробираются в не сгоревшие дома, избивают жителей, забирают не только продукты – вино, сахар, зерно, муку, но и вещи – платья, шелк, женские плащи и юбки, жилеты. Теперь я понимаю, почему, когда мы с Королем на день-два прибываем с докладом к императору из своего походного марша, встречаем на улицах Москвы казаков, калмыков, татар. Все они – французы. Щеголяют в украденном. Говорят, что и штаб армии, прибывшей в Петровский замок, был похож больше на восточный базар, чем на воинов прославленной армии. Смешно и грустно. А императору не выскажешь сомнений.

Пришла мрачная жена, я прибыл с марша только на вечер. Не мог добиться от нее, что случилось. Заявила, что хотела бы уехать в Италию. Женская глупость не имеет предела. Оказывается, увидела, как солдаты воруют в соборах золотые и серебряные распятия, церковные вещи.

Стало ясно: русская Элен не выполняет моих приказов – не демонстрировать жене глупость неграмотных солдат. Что касается большого креста с колокольни Ивана Великого, решено императором представить его как трофей в Париже. Он сам осматривал колокольню и приказал снять крест.

– Все говорят, что его трогать нельзя, будут несчастья, – кричала Мария.

Чтобы выполнить приказ императора, туда послали гвардейских саперов. Крест отделили от колонны, и он упал.

Господи, хоть этого она не видела.

Попросил, чтоб Марию пригласили на костюмированный бал с русскими женщинами, одетыми французскими маркизами. Отказалась не только участвовать, но и смотреть. А мне хотелось, чтобы она отвлеклась.

Удалось побывать на представлениях французской драматической труппы, директором которой является Аврора Бюрсе. Французские актеры и итальянские певцы остались в Москве, потому что не знали, куда им деться. Они потеряли все во время пожара и грабежа. Император приказал военным оказать помощь актерам. Администрация в этом случае проявила большую заботу. Были приобретены разные материалы, одежда, другие вещи для актеров. Спектакли принесли актерам хороший доход.

На спектаклях перед Наполеоном два раза пел знаменитый обладатель сопрано Тарквинио. Марию эти «походы в театр» очень волновали. Они напоминали о мирной жизни. Она казалась ей теперь не то что хорошей, а прекрасной. Когда засыпали дети, она долго рылась в книжных шкафах. И обязательно что-то находила для души.

Коленкур, который, казалось, хотел проглотить все книги из библиотек московских барских домов, дает ей советы. Он говорит, не берите только пример с генерала Себастьяни, который проводит все время сидя в кресле, за чтением итальянских поэтов, а разведкой пренебрегает. Не пренебрегайте ради книг ничем серьезным.

Мария нервничает, пугается, когда я с Королем отбываю на встречу с императором. Ей кажется, что нас в Москву привели какие-то неприятности. Она всматривается в мое усталое лицо, и радость от встречи как-то затуманивается.

Впрочем, все действительно зыбко. Она уже несколько раз собирала вещи, готовясь к эвакуации из Москвы, потом опять их разбирала, и опять складывала.

Мысли о зиме не покидают. Многие сомневаются, что император намерен провести зиму в Москве. Вообще, есть много соображений, которые говорят против зимовки здесь. И начальник Генерального штаба Бертье однажды их высказал при всех. Однако то, что император так тщательно и подробно занимается этим проектом, говорит о нем так определенно, что в него мы верим. А потому все перестали делать зимние запасы – собирать вещи, запасаться дровами, зерном, мукой, фуражом.

Неужели все-таки все восемь месяцев проведем здесь? И что я скажу Марии, если она спросит меня об этом?

Вот мы и увидели русский снег. Какое преображение сожженного города! Черное стало белым. Снег укрыл развалины, обгорелые головешки, сажу на улицах. Мария обрадовалась, как дитя. Элен крутила белые колобки и со смехом бросала их в хозяйку.

Радости армии это явление природы не принесло. Дороги раскисли и стали непроходимыми, пушки вязнут в грязи, фуражиры потеряли ориентиры, нарушилась связь с корпусами. Интенданты забили тревогу, выявив отсутствие прочного запаса продовольствия. У многих корпусов, например, уже не хватает муки. Пошли слухи, что это только начало. Пленные без стеснения говорят, что мороз прикончит Великую армию еще до Нового года. За злую шутку это многие уже не принимают.