Бумажный тигр (II. - "Форма")

- Да уж не «Потерянный рай» Джона Мильтона! - сварливо отозвался Лэйд, - После этой книжицы немудрено рехнуться и примкнуть к китобоям – у тех она считается сакральной... Когда я сказал вам, что вы читали не ту книгу, я именно это и имел в виду, Уилл, что вы вынесли свои знания о природе острова не из того источника.

- Что это значит?

- Полагаю, вам должно быть известно, что Левиафан – это не истинное имя той сущности, которая заправляет Новым Бангором, спущенное нам небожителем для того, чтобы мы могли возносить ему молитвы надлежащим образом?

- Допустим, я догадывался об этом, - пробормотал Уилл все еще уязвленным тоном, - Только не вижу, что…

Лэйд не дал себя перебить.

- Мы сами нарекли эту силу Левиафаном. Не потому, что договорились об этом. Насколько мне известно, на этот счет не проводилось вселенских соборов[20], докладов уполномоченных представителей и публичных прений. Просто какой-то пленник Нового Бангора, один из многих сотен несчастных, когда-то произнес это слово и метко выразил им все те чувства, которые должно было воплотить в себе имя нашего тюремщика. Левиафан.

- Было бы небезлюбопытно узнать, кем был этот человек.

- Боюсь, в данном случае вам не помогут даже архивы Канцелярии. Кем бы он ни был и в какие бы времена ни жил, его кости должны были давно истлеть на морском дне. Но это не играет никакой роли, потому что единожды произнесенное слово подхватили другие голоса, передавая его по цепочке. Мы, пленники Нового Бангора, годами повторяли его в окружающей нас вечной ночи. Иногда оно звучало так громко и слаженно, будто его произносил целый хор. В другой миг мне казалось, что все эти голоса умолкли и лишь я один что-то натужно кричу в темноту…

- Допустим, - Уилл сдержанно кивнул, - Так что же с книгой?

Чтобы не видеть его замершего в немом напряжении лица, Лэйд стал смотреть в окно, но ровным счетом ничего интересного там не заметил. Давно скрылся из глаз бродяга, окруженный полицейскими, и юных швей уже не было видно даже в отдалении, лишь царапали глаз затейливой вязью и витиеватыми украшениями медленно проплывающие мимо вывески.

Аптекарские лавки, обозначенные бронзовым, перевитым змеевидными гадами, кадуцеем[21]. Магазины оптики, с изумлением глядящие на весь мир широко раскрытыми стальными глазами декоративных пенсне. Красно-белые столбы парикмахерских, похожие на кровожадных языческих идолов, от которых лишь недавно оторвали пропитанные жертвенной кровью бинты[22]…

Что все эти люди знали о Левиафане? Ожесточенно торгующиеся джентльмены, надевшие по случаю пятницы свежие жилеты, с торчащими из карманов газетными листками? Подобострастные приказчики, похожие на замученных цирковых обезьянок? Галдящая детвора, мечущаяся от одной витрины к другой?

Их мир, состоявший из простых и понятных вещей, не был подчинен зловещему чудовищу, вместо него их судьбами правили другие, не менее могущественные вселенские сущности. Разнузданные демоны пятничной получки и вечно голодные бесы страховых платежей. Уставшие демиурги семейных очагов и сердитые джины тягостных обещаний. Титаны давно разбившихся надежд и мстительные духи пропущенных воскресных проповедей.

- Мне кажется, вы выбрали неверную книгу, Уилл, - произнес Лэйд вслух, не в силах оторваться от этой пестрой полосы жизни, тянущейся ему навстречу, - Человек, впервые подаривший чудовищу имя, возможно, был знаком с Библией, но в этот момент имел в виду не нее. Вы ведь догадываетесь, что Левиафан упоминается не только лишь в Библии? Бога ради не вздумайте схватиться за «Моби Дика», поберегите рассудок… Нет, мне кажется, человек, впервые назвавший хозяина Нового Бангора Левиафаном, вдохновлялся не Библией, не Мильтоном и не Мелвиллом, если на то пошло.

- Тогда кем же, мистер Лайвстоун?

- Это был Гоббс, - четко и раздельно произнес Лэйд, пытаясь высвободить взгляд, застрявший в остром стальном кренделе, висевшим над порогом пекарни, - Мне кажется, это был Гоббс. Английский философ семнадцатого века.

Уилл неуверенно склонил голову.

- Кажется, мне приходилось слышать это имя. Не уверен, но… Боюсь, во время учебы я уделял куда больше внимания живописи, чем должно было уделить прочим наукам. Этот мистер Гоббс, он…