Бумажный тигр

Господь услышал ее молитву. Стрелять вдруг перестали, и ночная улица погрузилась в тишину. В двух окнах еще осталось несколько нетронутых стекол. В это время в спальне вновь показался Дэниел. Джорджина, боясь шевельнуться и даже вздохнуть, наблюдала за тем, как он подкрался к одному из окон и, скрываясь за стеной, осторожно выглянул наружу. В руках он крепко сжимал винтовку и был полностью готов к бою. Только сейчас она поняла, как сильно и гулко бьется ее сердце. Сунув в рот кулак, чтобы не закричать, Джорджина с ужасом смотрела на мужа, чувствуя, что тот не колеблясь откроет огонь по любой движущейся тени, которая мелькнет в темноте.

Чертыхнувшись, он затушил лампу и вновь занял место у окна. Но на улице уже, похоже, никого не было. Даже служителей закона.

Джорджина дотянулась до своего корсета и подмела им узкую площадку перед собой, чтобы можно было безбоязненно вылезти из-под кровати.

Все еще ругаясь, Дэниел отставил винтовку и поспешил ей на помощь. Он поднял ее и крепко прижал к себе. Джорджина размякла в его руках и сама обхватила его за талию, спрятала лицо у него на груди. Ее всю трясло.

— Зачем они это сделали? — прошептала она еле слышно.

— Мое присутствие в этом городе кое-кому встало поперек горла, — отозвался Дэниел. — Но я не предполагал, что опасность будет угрожать и тебе.

Он прижимал ее к себе и успокаивающе гладил по волосам, рассыпавшимся по плечам и спине.

— Но ведь к тебе все очень хорошо относятся, — возразила Джорджина. — Кроме мистера Маллони и моего отца.

— И других предпринимателей вроде них. А также бандитов, которых эти предприниматели наняли за день ги. И уверяю тебя, с каждым новым выпуском газеты круг моих недоброжелателей будет только расширяться. Если бы мы были в Техасе, они уже давно взорвали бы мой станок. Прости, Джорджи, я ошибочно полагал, что здесь более цивилизованно реагируют на критику.

Что же нам теперь делать?

Джорджине не хотелось отстраняться от него, но она почувствовала растущее в нем напряжение. По опыту она уже знала, что когда с Дэниелом это происходит, случаются разные неприятные вещи. Поэтому она отошла от него на шаг и внимательно взглянула ему в лицо.

Он хмуро и задумчиво смотрел в разбитое окно. Натолкнувшись на взгляд жены, чуть смягчился, откинул у нее локон со лба и даже улыбнулся:

Что делать? Взять мой старый тюфяк и провести ночь в типографии, где нет окон.

Его решение показалось Джорджине вполне разумным. Она встряхнула простыню и забрала с постели подушки. Разбитое стекло можно будет убрать утром при свете. Слыша, как оно скрипит под ногами, она вышла из спальни вслед за Дэниелом.

В кабинете свет не горел и окно осталось целым. Макс подбежал к Джорджине и лизнул ей руку. Теперь, когда на улице все стихло, пес успокоился. Джорджина молча наблюдала за тем, как Дэниел перенес тюфяк в комнату, где стоял типографский станок. Что ни говори, а в спальне была, конечно, более романтичная обстановка.

Но Дэниел, видимо, решил все испортить вконец. Когда они расстелили постель, он поцеловал ее в щеку, взял винтовку наперевес и шепнул:

Ложись и спи. Здесь, конечно, тоже небезопасно, но об этом я позабочусь завтра.

И он вышел из комнаты.

Джорджина, не веря своим глазам, уставилась на расстеленную постель. Значит, она будет спать тут одна? Без мужа?

Она распахнула дверь в кабинет и увидела, что Дэниел устраивается на стареньком кресле. Винтовка лежала у него на коленях, а Макс лег в ногах.

Я не буду спать, — сказал он, заметив ее. — Это на тот случай, если им вздумается вернуться.

Стесняясь своей наготы — на ней не было ничего, кроме нижней рубашки и панталон, — Джорджина тем не менее решительно переступила порог кабинета.

Все равно ничего другого не придумаешь. Кому-то одному из нас надо быть начеку. Иди спать, Джорджина. Не волнуйся.

Он даже не смотрел на нее. Это разозлило ее больше, чем его слова. Ей хотелось увидеть его глаза.

Я выходила замуж не за Пекоса Мартина, а за Дэниела Маллони. Пора тебе все-таки определиться окончательно с тем, кто ты есть.

Он повернул к ней голову, но в комнате было темно, и она не увидела его лица.

Я Дэниел Маллони. Пекос давно бы уже погнался за теми негодяями. Ступай, Джорджина. Завтра утром я высплюсь, а ты подежуришь.

Джорджина поняла, что спорить бесполезно. Он не хотел того, чего хотела она. Выйдя из комнаты, она прикрыла за собой дверь.

Дэниел долго еще смотрел ей вслед, борясь с собой и изо всех сил удерживаясь, чтобы не пойти за ней.

Но он понимал, что она заслуживает большего, чем он мог ей предложить в ту минуту. И в любом случае он не имел права думать о детях до тех пор, пока не обеспечит их будущей матери безопасность.

Поэтому, стараясь не обращать внимания на болезненное возбуждение и душившее его желание, он остался сидеть в кресле, внимательно прислушиваясь к малейшим шорохам на темной улице.