Будь моим врагом

– А когда такой же оттенок магии появился у Юлиуса? Вкупе с необычайной силой?

– Это тоже могло быть совпадением, и вы это знаете, Квинн, – устало сказал Рионери.

– Ну да, конечно. – Тайбери фыркнул. – Вы даже предпочли оказаться на больничной койке и потерять кресло ректора, лишь бы не давать мне лишних доказательств против дома Кассадьеро!

– Слова единственного свидетеля не доказательство, – голос Рионери сделался суше. – Я видел, потому что моя защита позволяет мне преломлять потоки и следить за их цветами крайне подробно. Такое умеют немногие. Но одно моё слово? Слово человека с повреждённой головой и лёгкими, лежащего на больничной койке? Мага, у которого Баррас пытается отобрать кресло и должность? Слишком мало, даже если прибавить к нему слово вашей шейры.

– Моё слово, ваше слово, слово Даны… – Тайбери задумчиво смотрел на Рионери. – Вы правы, мэтр. Это лишь слово. Обвинение мало что значит само по себе, если свидетель кровно заинтересован в том, чтобы навредить смертельному врагу. Но есть другие слова, мэтр. Слова, к которым прислушаются.

– Например?

Тайбери сделал мне знак оставаться на месте. Подошёл к больничной койке.

И тихо-тихо произнёс несколько фраз на ухо Рионери.

– Я полагаю, вы можете сказать мне, сработает ли это, – добавил он, выпрямляясь.

Мэтр помолчал, глядя на Тайбери с новым уважением. И интересом.

– Да, – произнёс он. – Не знаю, сработает ли, но вам следует попробовать. Но вы ставите многое на кон, Квинн. Слишком многое.

– Я знаю, – просто сказал Тайбери. – Но я должен это сделать. Должен сказать правду.

– Точнее, хотите последовать своим желаниям? – По губам Рионери скользнула улыбка. – Как знакомо.

Тайбери лишь усмехнулся. Задумчивый взгляд мэтра Рионери упал на меня.

– Вашей шейре, вижу, тоже передались некоторые свойства вашего характера, – проронил он. – Смелость и любознательность, например. Я рад, что прочитал вам лекцию о доверии. Даже если она в итоге почти стоила мне жизни.

Тайбери поднял бровь.

– Вы считаете, что Баррас испугался вашей лекции?

– В том числе. Ведь он боится не только моего расследования. Он боится Академии, которая может его наказать. Боится метрессы и других членов совета попечителей, которых мы с вами можем настроить против него. Боится незримого кодекса шейр, который пока не наказал его, но может наказать, если Баррас переступит невидимую грань. Боится, зная, что с шейрами категорически нельзя поступать так, как поступает он. Хотел бы я знать, что Баррас с ними делает…

Мы с Тайбери переглянулись. Я вдруг заметила, что мэтр Рионери смотрит на меня с иронией.

– Вижу, вы действительно друг другу доверяете. Если ваша шейра стала вам близка, это большой шаг, Квинн. Возможно, под её влиянием вы сделаетесь мягче и перестанете выгонять девушек из Академии из-за кружки сидра. Даже научитесь давать им второй шанс.

Рионери бросил на Тайбери полный значения взгляд.

– Но я возьму на себя труд дать вам совет.

Брови Тайбери поднялись.

– Я слушаю.

– Слушайте. Ваша несдержанность и непочтительность к авторитетам передалась и вашей шейре. Это хорошо – для неё. Но есть ситуации, когда такие… свойства характера могут необратимо повредить вашим делам. Особенно в такие дни, как этот.

Рионери вновь прижал ко рту платок. В этот раз приступ кашля продлился дольше, и я поймала выражение озабоченности на лице Тайбери.

– Вот мой совет, – наконец с усилием произнёс мэтр Рионери. – На кону стоит слишком многое. Если ваша шейра произнесёт хоть слово сегодня, это сильно ослабит вашу позицию. Будь это слово за вас или слово поперёк, справедливое обвинение или бессвязный выкрик с места – неважно. Её непокорство на сегодняшнем собрании – это удар по вам. Вы понимаете это?

Тайбери повернулся ко мне.

– Ты слышала мэтра Рионери, – очень спокойно сказал он. – Ты произнесёшь хоть слово, пока будет идти собрание? Зная, что это может помешать мне?

Я закусила губу. Я…

Я Деанара Кассадьеро. Наследница рода. Смогу ли я забыть об этом? Молчать, пока решается судьба Академии, пока мой дядя узурпирует то, что ему не принадлежит? Полную власть над домом, влияние в Академии, ректора которой он чуть не убил? Молчать, пока дядя изрыгает угрозы и, возможно, шантажирует невинных людей? Калечит шейр? И я – я буду молчать? Не брошу ни слова ему в лицо?

– Да, повелитель, – с запинкой произнесла я. – Я буду молчать.

– Я тебе верю, – спокойно сказал Тайбери. – А теперь идём. Не будем мешать мэтру отдыхать и выздоравливать. Да и полдень близится.

Он поклонился Рионери. Я последовала его примеру, снова присев.

– Квинн, – окликнул нас Рионери в дверях.

Он здорово побледнел и снова, казалось, готов был закашляться. Кажется, наш разговор утомил его куда больше, чем он хотел показать.

– Да, мэтр?

– Удачи. И… берегитесь.

Тайбери усмехнулся. Самоуверенно и гордо, как всегда.

– Меня багровое пламя не достанет, – произнёс он. – Баррасу, пожалуй и впрямь стоило бы поберечься. Вот только для него уже поздно.

– Бахвалитесь?

– Всегда.

Губы мэтра тронула слабая улыбка.

– Желаю вам, чтобы у вас получилось.