Будь моим первым

Ведь не могла мне примерещиться та страсть, с которой он жадно вторгался в мой рот своим языком.

— Уходи!

Голос Димы прозвучал горько-злым криком. Я скорее почувствовала, чем поняла — мне действительно нужно уйти. Ведь как бы я ни хотела остаться рядом с ним, это было невозможно.

Я металась по городу два часа, не зная, куда податься и как возвращаться в тот дом, что во мгновение ока стал для меня душной клеткой. Но, так или иначе, решение мною было принято — соберу самые необходимые вещи на первое время и уеду из-под отчего крова. Оставаться в том месте, где я была лишь разменной монетой, я не собиралась.

Когда вернулась домой, первое, что увидела — заплаканную маму. Она бросилась, было, ко мне, но ей преградил путь отец. Вот уж кого я не рассчитывала увидеть, так это его. Ни машины во дворе не имелось, ни привычки у папы приезжать из офиса раньше полуночи.

Первым порывом было сбежать куда глаза глядят, но, кажется, отец совсем не собирался вновь тащить меня куда бы то ни было и запирать.

— Мам! Всё в порядке? — обратилась я к родительнице, застывшей за спиной папы.

Она кивнула, но как-то неуверенно. А потом лицо её искривилось и она вновь расплакалась.

— Иди к себе! — велел ей отец, после чего повернулся ко мне: — А с тобой пойдём поговорим.

В тоне его мелькнули просящие нотки. Я сдержала язвительный ответ, потому что последнее, чего хотела, — вновь оказаться в плену своей комнаты. Поговорим, значит, поговорим. После я сделаю всё, чтобы уехать отсюда, но сначала мне нужно расспросить маму о том, что случилось.

Отец обозлился на неё за то, что позволила мне уехать утром? Вполне возможно.

— Пойдём, — кивнула папе, и он отступил, давая мне возможность пройти к его кабинету.

Едва за нами закрылась дверь, я вновь почувствовала себя так, словно находилась в тюрьме. К горлу подкатил противный спазм. Думала ли я ещё неделю назад, когда была преисполнена планов на будущее, что вот этим и закончится моя спокойная беззаботная жизнь?

— К Швецову бегала? — спросил отец равнодушно.

Я слышала, что в этом тоне столько притворства, что ему позавидовал бы даже профессиональный игрок в покер.

— Да, я говорила с Димой, он сказал, что вы с Карташовым солгали. У него нет никакой жены, — пожала плечами и устроилась на краешке дивана, на который мне указал папа.

Он усмехнулся, покачал головой, но прежде, чем продолжил свой допрос, я потребовала ответа:

— Почему мама плачет?

Папа неспешно подошёл к бару. Налил себе виски, молчаливо спросил жестом, буду ли я. Покачав головой, я сложила руки на груди и принялась ждать пояснений. И через пару минут услышала совсем не то, что ожидала:

— Твоя мама узнала, что у меня есть вторая семья. Я давно живу на два дома. Дарина — это женщина, которую я люблю, и на которой хочу жениться после того, как разведусь с твоей матерью, — беременна. И это — часть того, что нам с тобой нужно сейчас обсудить.

Он говорил это настолько спокойным тоном, словно сейчас речь не шла о моей маме, чья жизнь уже была разрушена. Чью судьбу взяли и растоптали в одночасье. А ведь она так любила папу… Так была привязана к понятию «семейственность». Господи, как же тяжело ей было в этот момент… И как мне хотелось просто пойти и обнять её. Чего сделать пока не могла, потому что сидела и слушала отца.

— Обсудить? Давай обсудим, — откликнулась я.

Руки развела в стороны, говоря этим жестом — я готова к разговору.

Тут же на память пришёл Дима. И его точно такой же посыл, впрочем, окрашенный совсем в иные тона.

— Я не буду настаивать или угрожать. В любом случае, за волосы тебя к алтарю не потащу, — пообещал отец.

— Спасибо и на том, — хмыкнула в ответ и опустила руки.

В душе разлилось облегчение. Если уж папа и впрямь не планировал насильно отдавать меня замуж, что в принципе было нереально, то что тогда собирался обговаривать?

— Карина, мы все оказались в ужасной ситуации, — сказал папа, и я вскинула брови.

— Все? Ты о маме, которая теперь вторая ненужная жена? Или обо мне, которой необходимо идти замуж за нелюбимого, чтобы решить твои проблемы?

Отец скривился, но протестовать не стал.

— Как бы мы их ни называли, кого бы ни винили, суть от этого не меняется. Ситуация отвратительная. Я прошу тебя вновь встретиться с Карташовым и поговорить.

— О чём?

— Это с ним уже сами решайте, о чём. Но Кириллу есть, что тебе сказать. Он готов спасти мой бизнес. Но ему нужна жена.

— Трофейная? Так, кажется, это у них называется?

— У них?

— Ну, да, у таких людей, как твой Карташов. Которые считают, что за деньги могут купить всё.

Отец тяжело вздохнул и, залпом допив виски, отошёл к окну. Повернулся ко мне спиной, и между нами разлилось тягучее и тяжёлое молчание.

— Если мой бизнес накроется, мне придётся перевезти Дарину сюда. Как ты знаешь, твоей матери некуда идти. Нет, я не сомневаюсь, Таня жить с нами не останется. Но я хочу обеспечить её всем, что она заслужила.

— Она заслужила, чтобы её не предавали! — не сдержавшись, воскликнула я и даже ладонью ударила по дивану рядом с собой.