Будь моим первым

Я почти не спала в эту ночь. Хорошо хоть у меня был доступ к отдельной ванной, а то пришлось бы унижаться и проситься в туалет. К утру приняла решение, которое стоило мне много нервов — как бы ни сложилась моя история с Димой, я не останусь в том доме, где из меня пытаются сделать безвольную вещь.

Глядя в окно на то, как отец уезжает в офис, я со злостью и бессилием сжимала кулаки. Что он вообще задумал? Держать меня до вечера, а потом выпустить прямо под венец Карташова?

«Дима в клубе. Говорят, был всю ночь и пока там», — пришло мне сообщение от Виты.

Сердце застучало, как сумасшедшее. Значит, Дима не был занят на каких-нибудь супер-важных мероприятиях, а просто находился на рабочем месте. И вот так спокойно игнорировал мои сообщения и звонки? Что ж… Значит, у меня был только один путь — прямиком к нему, как снег на голову.

«Спасибо. Отец уехал, попытаюсь выбраться из дома», — ответила подруге.

Наскоро нацепив на себя джинсы и толстовку, я, пораздумав, больше не стала брать ничего. План был прост — сначала беседа с Димой, потом — возвращение домой. Вещи соберу, пока отец на работе.

Подойдя к двери, я принялась стучать в неё, надеясь, что мама не только услышит, но и не станет выполнять какого-нибудь дурацкого указания отца не выпускать меня до вечера. Прислушалась, но в коридоре было тихо. На первом этаже дома — тоже.

Выйдя на балкон, я вновь принялась придирчиво изучать его на предмет того, как можно было спуститься и при этом не переломать себе все кости. И уже занесла было ногу, чтобы перекинуть её через перила, когда услышала, что дверь в мою спальню открывается.

Метнувшись обратно в комнату, я застыла на её середине. В голове возникло страшное предположение, что это может быть вовсе не мама, а Кирилл. Но оно рассеялось, когда на пороге появилась моя родительница собственной персоной. В руках — поднос с завтраком, на лице — извиняющаяся улыбка.

— Кариночка, прости… — начала она, но я уже направлялась к свободе. Просто прошла мимо и устремилась прочь из комнаты, услышав позади: — Карина! Куда ты? Папа сказал, что выйдешь вечером!

Впрочем, она не стала меня удерживать, а я — не стала останавливаться. Промчалась вихрем по дому и, выбежав за ворота, вызвала такси.

А совсем скоро входила в двери клуба, который принадлежал Диме.

— Девушка, стойте! Клуб закрыт!

На моём предплечье бесцеремонно сомкнулись пальцы верзилы-охранника. Я от растерянности и недоумения, заполыхавших в душе, не сразу поняла, что он сказал. Попыталась высвободить руку, но без особого успеха.

— Немедленно отпусти! — прошипела разъярённой кошкой, выплёскивая на громилу всю ту злость, что скопилась внутри.

— Я сказал — клуб закрыт! — отчеканил он и предпринял попытку выволочь меня на улицу.

— Мне нужно к Дмитрию!

Я упиралась, как могла, но силы были слишком неравны. Что он вообще нёс? В каком смысле, клуб закрыт? После ночной вечеринки, или навсегда? К этому приложил руку мой отец?

— Да послушайте же вы! Мне! Нужно! К Дмитрию! — выкрикнула в отчаянии и прошлась ногтями по ладони охранника.

Он взвыл и выматерился так грязно, что у меня волосы на затылке зашевелились. И что было бы, не появись неподалёку хозяин клуба, я даже представлять не хотела.

— Лёх! Отпусти её! — велел Дима, что стоял сейчас возле лестницы, ведущей на второй этаж.

Всего на мгновение мне показалось, что на его лице мелькнула растерянность, но вскоре она сменилась… безразличием. Это ужаснуло.

Тот, кого он назвал Лёхой, некоторое время тупо пялился на меня, словно ему нужно было время на обработку информации, после чего, вновь чертыхнувшись, всё же высвободил мою руку и пошёл к бару, по-видимому, чтобы продезинфицировать царапину.

Я же во мгновение ока напрочь забыла о его существовании, потому что сейчас всё моё внимание было приковано к мужчине, что стоял и молча ждал.

Я сделала к нему шаг, второй. Он наблюдал за моим приближением, и на лице его не отражалось ровным счётом ничего. А меня продолжали захлёстывать эмоции, что приносили лишь ощущение липкого ужаса.

— Ты не приехал на ужин, — не нашла я ничего лучшего, чтобы начать разговор.

Дима пожал плечами.

— Был занят, но собирался сам тебя найти и поговорить.

Захотелось зябко обхватить себя за плечи, потому что стало холодно. От этого нового Димы, от его голоса, в котором хрипотца звучала так, словно была подёрнута морозом. От всего, что творилось.

— Пойдём, — сказал он мягче и, кивнув в направлении стоящих диванов, отдал знак бармену, протиравшему стойку: — Подай пару напитков. Любых. Мы надолго не задержимся.

Я шла туда, куда он указал, на негнущихся ногах. Желудок скрутило спазмами, меня тошнило. Когда добралась до дивана, буквально рухнула на него и принялась смотреть на то, как Дима устраивается напротив.

— Что случилось, Дим? Это мой отец? Он сделал так, чтобы ты решил к нам не приезжать?

Мне было плевать на то, как жалко звучал мой голос. Лишь бы только Дима ответил, что ничего не произошло, что это я сама себе всё придумала. Удивился бы вопросу про отца, а потом сказал, что у нас всё по-прежнему.