Читаем Будь моей полностью

Что меня заставляет?

Чувство долга? Жажда приключений?

Голод? Отвращение?

И пока ем (а съела я все, включая семена, сердцевину и черенок), не перестаю давиться и удивляться.

Сегодня днем в своем почтовом ящике (в последний раз я проверяла его перед уходом с работы) я обнаружила белый лист бумаги, в центре которого было нарисовано сердце, а внутри теснился текст, составленный из мелких печатных букв:

ДУМАЕТЕ ЛИ ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ОБО МНЕ? КОГДА Я ДУМАЮ О ВАС, Я ДУМАЮ О ВАШИХ МЯГКИХ ВОЛОСАХ И О ТОМ, ЧТО Я ПОЧУВСТВОВАЛ БЫ, ЗАРЫВШИСЬ В НИХ ЛИЦОМ, ЦЕЛУЯ ВАС В ШЕЮ И В КОНЦЕ КОНЦОВ ПОВЕДАВ ВАМ ОБО ВСЕХ МОИХ ЖЕЛАНИЯХ.

По глупости я развернула листок в коридоре. Надо было сразу же сложить его обратно, едва я поняла, что это такое, и унести к себе в кабинет, но при виде сердца и аккуратных буковок я словно примерзла к полу. Так и стояла столбом возле почтовых ящиков в общем кабинете. Всего в паре шагов от меня сидела Бет, и еще около полдюжины человек постоянно сновали туда-сюда, а в довершение всего мимо меня протиснулась Сью, добираясь к своему ящику.

— Шерри, — позвала она.

Когда я смогла оторвать взгляд от листка, то обнаружила, что Сью стоит и внимательно читает послание.

— Боже мой, — воскликнула она. — Этот парень взялся за дело всерьез! А, Шерри?

— Что? — переспросила я.

В ответ она разразилась смехом:

— Бог с тобой, Шерри, ты прямо искусительница. Мужской магнит!

Наконец я справилась с собой и сложила листок. Сью увязалась со мной до двери моего кабинета, где я, пытаясь открыть замок, дважды уронила ключи. Она опять оглушительно рассмеялась, а затем сказала:

— У тебя руки трясутся! Точно, ты знаешь, кто этот парень! И скрываешь ценную информацию от лучшей подруги!

— Не хочу обсуждать это в коридоре, — прошептала я в ответ.

— Ого, — тоже шепотом подхватила она. — Ты действительно знаешь, кто это.

Я не без труда справилась с дверным замком и убрала книги со стула, чтобы она могла сесть.

— Думаю, я знаю, кто это, — сказала я.

— Тогда давай рассказывай!

Сью.

Я любила Сью все эти двадцать лет, столько же, сколько Джона. Впервые мы встретились на собрании преподавателей английского языка, где она пошутила насчет наряда нашей заведующей кафедрой: «Похоже, она пытается добиться самовозгорания. Все, что на ней надето, сделано из нефтехимических отходов».

Сама Сью пришла в мятой вареной юбке и сандалиях. На дворе стоял поздний август. Ее волосы сплошным светлым потоком стекали на спину до самой талии. У нее были белые, по-настоящему белоснежные, зубы — и это задолго до того, как изобрели препараты для очистки и отбеливания зубов, нынче продаваемые в каждом аптечном киоске. Великолепные зубы! И сама она была молода и чиста, не пила ни кофе, ни красного вина, никогда не курила. Ее бедра уже тогда отличала некоторая полнота, которая впоследствии перешла в мягкую пышность женщины средних лет, в том числе и потому, что ходьбе она предпочитала езду на машине и уделяла своим близнецам слишком много времени, чтобы тратить его на спорт.

В прошлом она бегала и ходила на лыжах. От нее всегда веяло ароматом зелени, как будто вместе с ней сюда, на Средний Запад, прибыл кусочек Северной Калифорнии, откуда она была родом.

Сегодня она выглядела уставшей.

В безжалостном свете мощной лампы я увидела, что небольшие припухлости у нее под глазами теперь превратились в настоящие складчатые мешки, отливавшие синевой. С осени она набрала еще добрый десяток фунтов, для которых в одежде, купленной без учета прибавки в весе, уже не было места. Пуговицы белой блузки прямо-таки впились ей в живот, рукава плотно обхватывали руки. Давным-давно коротко остриженные волосы, кое-как прокрашенные хной, казались под красно-коричневой краской сухими и серыми, как будто с пролетающего в бреющем полете самолета ее случайно опрыскали какой-то дрянью — не то ржавчиной, не то кровью.

Когда это, мелькнуло у меня, она успела превратиться в старуху?

Конечно, с тех пор, как мы стояли возле отделения грамматики, потешаясь над сшитым из полиэстера платьем заведующей кафедрой (геометрические фигуры, перетянутые самодельным кожаным ремнем), минул не один год, но все же не так уж много. В тот день в центре английского языка сквозь плоские оконные стекла лилось солнце позднего лета. Легкие клубы пыли витали длинными столбами, оседая крохотными частицами на поверхности столов и стульев, даже на волосах и руках преподавателей. Эта пыль несла в себе запахи осени — учебников, чернил для заправки ксероксов, календарей и ручек с красной пастой, — словно намекала, что близкая осень уже в пути, хотя небо оставалось чистым и голубым. Ни единого облачка. На полу лежал оранжевый ковер: кто-то решил, что этот цвет наилучшим образом подходит для нашего помещения. Несколько лет спустя его заменили на розовато-лиловый, который нравился нам гораздо меньше, но такая судьба постигла все ковры в учебных заведениях. Двадцать лет прошло — а кажется, всего год-другой.

Или даже меньше.

Но, глядя на руки Сью, я подумала, что теперь эти годы стали частью нас самих.

Они поселились в наших телах.

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебро

Свитер
Свитер

После инсульта восьмидесятипятилетняя Долорс вынуждена поселиться у младшей дочери. Говорить она больше не может, но почему-то домочадцы дружно решили, что бабушка вместе с речью потеряла и слух, а заодно и способность здраво рассуждать. Что совершенно не соответствует действительности — Долорс прекрасно слышит все, о чем говорит между собой молодежь, привыкшая не обращать на ее присутствие никакого внимания, и узнает немало чужих секретов. Беда в том, что она не может вмешаться в конфликты, раздирающие изнутри внешне благополучную семью, не может помочь советом тем, кого любит. Но кое на что Долорс еще способна, и она принимается вязать свитер для внучки. Спинка, перед, рукава… Снует в руках крючок, в памяти всплывают картины прошлого, а рядом бурлит жизнь нового поколения с его ошибками и проблемами, мечтами и разочарованиями, изменами и любовью.

Бланка Бускетс

Современная русская и зарубежная проза
Съешь меня
Съешь меня

Что делать, если жизнь вдруг покатилась под откос? Мириам, героиня романа «Съешь меня», — нарушительница семейных табу. Когда-то у нее был дом, холодноватый, но надежный муж, обожающий ее сын, но все это бесповоротно утрачено. Проклятая и отвергнутая близкими, Мириам пытается собрать осколки своего существования. Ей не на кого надеяться, кроме себя. Денег нет, друзей нет, крыши над головой тоже нет. Подделав документы, она берет в банке ссуду и открывает маленький ресторан, назвав его «У меня». И в ресторанчике Мириам, которая с головой ушла в работу, начинают твориться чудеса... Как и в жизни самой героини.* * *Аньес Дезарт родилась в Париже, но французский освоила в школе — дома говорили по-русски, по-арабски и на идиш. Сегодня она блестящий переводчик, в том числе Вирджинии Вулф, известная писательница, автор двух десятков детских книг, шести романов, двух нашумевших пьес и множества песен. За книгу «Пустячный секрет» (1996) награждена премией Ливр-Интер.

Аньес Дезарт

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги