Брусиловский прорыв

Впрочем, и в России еще был сравнительно мало затронутый ожесточенными боями род войск – кавалерия. Недостаток железнодорожных возможностей и транспортных мощностей вообще в деле подвоза резервов к местам боев было возможно, хотя и в частичном масштабе, восполнить активными действиями кавалерии по изоляции района операции от подхода резервов противника. Как писал Н. Н. Головин, «одной из причин того, что Галицийская победа в 1916 году не дала тех стратегических результатов, которые можно было ожидать, является то, что требуемые для этого оперативные перевозки оказались совершенно не под силу нашим железным дорогам» [242].

Однако конница была «законсервирована» в окопах, неизвестно от кого прикрывая оголявшиеся участки фронта, и ее бездеятельность позволила неприятелю беспрепятственно наращивать свои силы для отражения постепенно выдыхавшихся русских атак на наиболее опасных направлениях. Не сумев правильно распорядиться распределением ударных группировок на тех участках фронта, что были более доступны для развития успешного прорыва в оперативную глубину, русское командование навязчиво старалось действовать там, где противник защищался наиболее упорно. А частям 11-й и 7-й армий не хватало резервов, чтобы исправить огрехи командования фронта, поощряемого Ставкой Верховного Главнокомандования.

Удивительно, но факт: Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев в очередной раз предложил генералу Брусилову перенести главный удар в 7-ю и 9-ю армии, то есть на южный фас Юго-Западного фронта. Такое предложение обосновывалось, во-первых, намерением использовать успехи командарма-9 генерала Лечицкого и командарма-7 генерала Щербачева, а во-вторых, содействовать румынам. Однако главкоюз в очередной раз отказался (хотя только-только сам вроде бы решился наступать на Владимир-Волынский) и, вновь получив 10 сентября на свой фронт Особую армию (новый командарм – ген. В. И. Гурко), возобновил удары по Ковелю.

Очевидно, ген. А. А. Брусилов, как некогда французский главнокомандующий ген. Ж. Жоффр под Верденом и на Сомме, полагал, что враг выдыхается, и необходимо сделать какое-то полумифическое, но от того не менее навязчивое последнее усилие, чтобы вырвать победу из болота, где уже лежали десятки тысяч русских трупов. Шесть корпусов Особой армии и должны были сделать это самое усилие.

Представляется, что на львовском направлении шесть относительно свежих корпусов воистину получили бы победу. Но немцы имели превосходную разведку. За три дня до предполагавшегося русского наступления, 14 сентября, противник ударил по стыкам Особой и 8-й армий, восстановив свое положение до Корытницких боев. Не имея исходной оборонительной группировки, русские были опрокинуты. Этим положение русских на ковельском фронте лишь ухудшилось. Кроме того, враг взял до пяти с половиной тысяч пленных.

Тем не менее главкоюз не отказался от возобновления наступления по всему фронту в прежней группировке. Только теперь 11-я армия по-прежнему наступала на Львов, а 7-я армия – на Галич. В сентябре 1916 года в 7-й армии достигла своего максимума концентрация войск в одной армии – двадцать пять пехотных дивизий, по утверждению начальника штаба 7-й армии – ген. Н. Н. Головина. Но, разбросав силы на стоверстном фронте, ни В. В. Сахаров, ни Д. Г. Щербачев не могли добиться успеха, а потому командарм-7 на свой страх и риск решился содействовать удару соседа. В боях у Ценювке противник был потеснен, но и только, так как командарм-11 ген. В. В. Сахаров заранее не был уверен в успехе и ограничился локальными действиями.

Характерно, что войска 7-й армии на своем пути встретили турецкий корпус. Участник войны сообщает, что еще ранним утром 20 августа команда разведчиков 186-го пехотного Ассадузского полка (47-я пехотная дивизия ген. В. В. Болотова из состава 16-го армейского корпуса) вышла в поиск. Разведчики (семь солдат и прапорщик) сумели пристроиться к возвращавшимся в свои окопы австрийским пикетам, которые должны были смениться. Русских приняли за своих, и потому разведчикам удалось в передовом неприятельском окопе схватить первого попавшегося солдата, от ошеломления не оказавшего никакого сопротивления. «Языком» оказался турок из состава 15-го турецкого корпуса, только что переброшенного в Галицию, где австро-германцам не хватало сил. Рассказчик пишет: «Появление перед нами турок было настолько неожиданно даже и для штаба армии, и он так был заинтересован в быстром опросе, что в штаб полка немедленно был выслан для турка автомобиль, на котором тот и был отправлен непосредственно в штаб армии» [243].