Брусиловский прорыв

«Ковельские бойни» (как видно из вышеприведенной таблицы, разница между наличным и списочным составом армий Юго-Западного фронта исчисляется в миллион триста тысяч человек) не могли бесследно пройти для войск армий Юго-Западного фронта. По донесениям военных цензоров в октябре 1916 года, настроение личного состава Действующей армии значительно понизилось по сравнению с предыдущим периодом, так как солдаты потеряли веру в победу. Почти пятьдесят процентов писем было проникнуто угнетенным состоянием, из которых до шестидесяти пяти процентов – в связи с продолжительностью войны. В то же время, когда стало ясно, что прорыв не удался, согласно докладу петроградского охранного отделения, и в тылу «резко отметилось исключительное повышение оппозиционности и озлобленности настроений».

Итоги

Наступление армий русского Юго-Западного фронта в мае – июне 1916 года стало первой успешной фронтовой операцией коалиции стран Антанты. Более того – это был первый прорыв неприятельского фронта в стратегическом масштабе. Примененные командованием русского Юго-Западного фронта новшества в смысле организации прорыва неприятельского укрепленного фронта стали первой и сравнительно успешной попыткой преодоления «позиционного тупика», ставшего одной из приоритетных характеристик боевых действий периода Первой мировой войны 1914–1918 годов.

Тем не менее достичь победы в борьбе посредством вывода из войны Австро-Венгрии, так и не удалось. В сражениях июля – октября ослепляющие победы мая – июня были утоплены в крови громадных потерь, а победоносные стратегические результаты войны на Восточном фронте канули втуне. И в этом вопросе далеко не все (хотя и, бесспорно, очень многое) зависело от главнокомандования Юго-Западного фронта, которому принадлежит честь организации, подготовки и проведения прорыва неприятельской обороны в 1916 году.

Оперативно-стратегическое планирование русской Ставки Верховного Главнокомандования на кампанию 1916 года подразумевало проведение стратегического наступления на Восточном фронте соединенными усилиями войск всех трех русских фронтов – Северного (командующий – ген. А. Н. Куропаткин, с 1 августа – ген. Н. В. Рузский), Западного (командующий – ген. А. Е. Эверт) и Юго-Западного (командующий – ген. А. А. Брусилов). К сожалению, ввиду определенных обстоятельств преимущественно субъективного характера данное планирование так и не удалось воплотить в жизнь. Вследствие ряда причин, предполагаемая Ставкой ВГК в лице Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеева операция группы фронтов вылилась лишь в отдельную фронтовую операцию армий Юго-Западного фронта, в который входило от четырех до шести армий.

Германский военный министр и начальник Полевого Генерального штаба ген. Э. фон Фалькенгайн

Позиционная борьба предполагает большие потери. Особенно – со стороны наступающего. Особенно – если не удалось совершить прорыв обороны противника и тем самым компенсировать собственные потери, понесенные в ходе штурма. Во многом упорство командования Юго-Западного фронта на раз заданном направлении и пренебрежение высших штабов к потерям в личном составе действующих войск объясняются внутренней логикой неожиданно вставшей перед всеми сторонами позиционной борьбы и вытекающими отсюда способами и методами ведения боевых действий.

Как говорят современные авторы, разработанная странами Антанты стратегия «размена» как средство разрешения выхода из тупика позиционной войны не могла не привести к самым катастрофичным результатам, так как, прежде всего, «подобный образ действий чрезвычайно негативно воспринимается собственными войсками» [249]. Обороняющийся несет меньшие потери, ибо может в большей мере использовать преимущества техники. Именно такой подход надломил и германские армии, бросаемые под Верден: солдат всегда надеется выжить, но в том сражении, где ему наверняка суждено погибнуть, солдат испытывает только ужас.

Что же касается потерь, то данный вопрос весьма и весьма спорен. При этом не столько цифрой потерь вообще, сколько соотношением их между противоборствовавшими сторонами. Устоявшиеся в отечественной историографии цифры соотношения потерь составляют: полтора миллиона, в том числе треть военнопленными, у противника против пятисот тысяч у русских. Трофеи русских составили 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов. Эти цифры берут свое начало с примерного подсчета данных официальных сообщений, впоследствии обобщенных в «Стратегическом очерке войны 1914–1918 гг.», М., 1923, часть 5.