Брусиловский прорыв

На такое положение дел серьёзно повлияло то, что военно-медицинская (санитарная) служба оказалась слабо подготовленной к ведению современной войны. На это значительное влияние оказали допущенные ошибки командования и всей государственной машины в расчётах масштаба войны, о чём свидетельствует незначительное количество медицинских учреждений в составе как армейских подразделений, так и организаций, работавших под флагом Российского Общества Красного Креста, а также обеспечение медикаментами и необходимым оборудованием. Да, стали спешно развёртываться новые госпитали, куда пошли работать сестрами милосердия даже женщины императорской фамилии, стали формировать санитарные поезда, в одном из которых и служил молодой Сергей Есенин. Но следует отметить, что неудовлетворительная работа медицинского ведомства была вызвана отсутствием планов по координации деятельности различных служб на всех этапах транспортировки и лечения военнослужащего. Попытка объединить все разрозненные медицинские и санитарные службы провалилась по причине отсутствия опыта (а во многом, и способностей) у главы объединенной военно-санитарной службы принца Ольденбургского. Не хватало квалифицированного персонала на всех уровнях ведомства — врачей, санитаров и медицинских сестёр, умелого менеджмента, как сегодня выражаются, по координации работы госпиталей, лазаретов, складов и управлений.

При таком обустройстве медицинского дела в строй возвращалось меньшее число раненых, чем это следовало ожидать, учитывая выносливость русского, в основном крестьянского организма. Из 100 раненых солдат в строй возвращалось только 44 (без данных по лазаретам дивизий, откуда также попадали обратно в строй легкораненые), а остальные либо умирали (10%), либо оставались инвалидами (40%), после чего подлежали демобилизации по состоянию здоровья как непригодные к несению службы.

Необходимо добавить, что в Первой мировой войне роль офицеров среднего звена оказалась ключевой не только для военных действий в плане осуществления управления подразделениями во время того или иного манёвра, но для организации бытовых условий военнослужащего. Именно от офицеров этого звена и от прапорщиков зависела правдивая информация об отсутствии конкретного количества продовольствия у солдат той или иной части, необходимости замены обуви на новую или ремонт старой, организации хотя бы нехитрого досуга. И чем эффективнее и быстрее оно справлялось с докучливыми задачами, тем выше был боевой дух конкретного подразделения и его готовность участвовать в боевых действиях. Прописные, казалось бы, истины, но они сильно сказывались на успехах или неудачах российской армии во время Брусиловского наступления.

Такой повседневный не только ратный, но и малозаметный труд требовал достойной оплаты. Ещё в дореволюционные времена система денежного довольствия в России была исключительно прогрессивной: размеры денежного довольствия (как относительные, так и абсолютные) были достаточно велики, а дополнительные выплаты, предназначенные компенсировать различные расходы военных, весьма многочисленны по назначению и велики по размерам.

Так, денежное довольствие складывалось из жалованья, столовых денег и добавочных выплат и пособий. Существовали даже такие «экзотические» по нашим временам выплаты, как компенсация представительских, почтовых и канцелярских расходов — не бизнесменам, а офицерам!

Первая мировая война поставила в строй тысячи прапорщиков запаса. В действующей армии они обычно назначались командирами взводов и на другие равные им должности. Ближе всех стоявшие к солдатам, прапорщики делили с ними и радость побед, и горечь военных неудач, первыми поднимались в атаку. Вовсе не случайно «Новейший военный песенник», изданный в 1916 году, открывался песней «Прапорщик», в которой были такие слова:

Вот прапорщик юный со взводом пехоты
Старается знамя полка отстоять…
Остался один он из всей полуроты,
Но нет! Он не будет назад отступать!..